"Сергей Сергеев-Ценский. Старый врач (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

разглядел это раньше.
Дом, в котором они жили, - и очень долго жили, около двадцати лет, -
стоял на горке, к нему нужно было подниматься по каменной лестнице, идущей
от улицы, но оба они пока еще не видели в этом неудобства.
- Зато у нас тут, на вышке, воз-дух - первого получения, как
а-на-нас! - говорил часто Иван Петрович.
Это значило, что через их вышку летом тянули то с моря к горам, то с
гор к морю бризы - легкие береговые ветры; поэтому воздух тут был гораздо
свежее, чем на улицах внизу.
Ивану Петровичу казалось даже, что и чайные розы, которые он сам
прививал к кустам шиповника около дома, удались ему совершенно
исключительно. Он любил <оперировать> их, то есть подрезать весною и
осенью, придавая кустам желаемую форму. Они были ремонтантные и цвели
вплоть до января.
Как-то пришлось ему оперировать и бродячую собаку - овчарку, попавшую
под автомобиль. Собаку только помяло и проволокло по улице, отчего в спину
ей вонзился разный уличный сор. Овчарка эта поправилась и осталась у него.
Звали ее Ральфом, ласкательно - Ральфишкой, сокращенно - Фишкой и Фишей.
Через год Надежда Гавриловна принесла в корзине щенка, сына Фиши,
круглого, как мяч, и до такой степени пушистого, что его тут же назвали
Пушком, ласкательно - Пушей. Так они и жили при доме вместе - Фиша и Пуша,
чистокровная овчарка и помесь, - жили дружно на редкость.
Иногда говорил о Фише Иван Петрович:
- Посмотри-ка, Надежда Гавриловна, что у него за глаза. Совсем
человеческие. Даже смотреть в них неловко как-то...
- Умница! - подхватывала Надежда Гавриловна. - И чутье какое!
Пробовала прятать от него вот этот камешек в десять мест - везде
находит!.. Пуша, конечно, не такой умный, зато он такой симпатяга, что
просто прелесть!
Пуша Ивану Петровичу тоже нравился очень, но он делал вид, что раз
навсегда поражен его необычайно кудлатой бурой шерстью, и иногда говорил
ему, стараясь смотреть при этом строго:
- Нет, брат, ты еще докажи мне, что ты - собака, вот что-с! А то я,
брат, хоть зоологию и неплохо знаю, однако не понимаю, что ты за зверь
такой!
Лежа около ног Ивана Петровича, Пуша глядел вопросительно в его глаза
и урчал виновато.


3

Горы, кудрявые, как овчина; море ослепляюще голубое, хотя и
потерявшее свою безмятежность; веселые по утрам черепичные бледно-красные
крыши домов; ленкоранские акации, которые здесь звали мимозами и которые
пышно рдели розовыми шапками цветов теперь, в разгар лета; извилистый,
мягкий на глаз, пляж и многое множество другого, привычного - ведь все это
и без того уже отдалялось, уходило от старого Ивана Петровича, однако
уходило исподволь, улыбчиво, как уходит любящая мать из детской, когда
засыпают вечером дети, набегавшись днем.
Теперь же все убегало стремительно, все мрачнело, все чужало, и эта