"Слава Сергеев. Я ваш Тургенев" - читать интересную книгу автора

"Комсомольской". Среди спонсоров приличные люди, Чубайс, кое-кто из СПС...
Вы, наверное, видели рекламу на Садовом кольце? Я видел. Надо быть
современным, а рынок сам все расставит по своим местам.
Я был рад слышать его голос, рад, что он был спокоен, мне даже
хотелось, чтобы он при встрече сказал мне, как обычно, что все нормально,
все утрясется, дикий капитализм, по-другому быть не может и т. д.
Редакция располагалась по новой моде - в отремонтированном особняке в
старой Москве, кабинет, правда, был много хуже по сравнению с прошлыми -
десятиметровая комнатка почти под крышей, впрочем, уютная, да и сама
редакция была тоже много меньше, чем на "Маяковской" или в деловой газете с
колокольчиком. Но я подумал, что это понятно, дело новое и только
начинающееся, потом раскрутятся. Тем более он сказал, что работа не бей
лежачего, он у них гуру - приезжает к часу, а в семь-восемь уже свободен,
все утро остается для писания, и вечером можно посидеть еще.
Разговор получился неожиданный. Начали вроде ничего, весна, погода, что
нового написали, он сказал, что пишет новый большой роман, можно сказать
итоговый в каком-то смысле (про обещание не писать не вспоминал), но очень
быстро сползли на политику. И тут он стал говорить что-то совсем странное.
Я сначала как-то даже не понял, что.
Если кратко, то выходило, что журналист Киселевский - самовлюбленный,
надутый индюк. (Не совсем согласен, но что-то в этом есть. - Авт.) Что Берза
слишком много хочет за свои деньги. (Тоже согласен.) Что журналист
Карамурзин говорит о политических репрессиях, но при этом отправляет детей
учиться в Англию. (Не понял - и что?) И далее, почти без перехода:
энтэвэшники сделали себе неплохой бизнес из критики. А нынешняя власть всеми
силами старается установить стабильность, да только ей мешают. Далее: на
Западе сидят люди, которым по большому счету плевать на Россию, и многие
олигархи забыли, в какой стране они живут. (Тут по большей части тоже
согласен, но с оговоркой - мы ведь тоже не очень это помним, а?)
Но в сумме я как-то даже опешил от неожиданности, настолько это
отличалось от того, что он говорил два года назад и всегда. По глупости я
стал ему возражать, напомнил о кабинете на "Маяковской", о ночных рассказах
по радио "Свобода", о первом романе и даже чувстве исторической
ответственности... И мы немножко поругались. Он обвинил меня в модных в ту
пору левацких взглядах, почему-то назвал себя убежденным консерватором и в
свою очередь напомнил мне, что радио "Свобода" финансируется конгрессом США.
Мы ругались долго, минут сорок, но после "конгресса США" мне стало
смешно и я решил, что не имею права его судить, что он человек немолодой и
наелся советско-диссидентской бедности выше крыши, а нормальной жизни было
всего-то последних лет пять. Ему сильно неохота снова влезать в ту же шкуру,
подумал я, и решил со всем соглашаться. Все-таки давно знакомы. Впрочем,
когда он сказал, что Шендерович издевается над русским народом, я не
выдержал.
- И это говорите вы?! - сказал я. - А сами-то кто?
- А я очень русский человек, - сказал он. - Я люблю деревни, бабушек у
ворот, церковь. Я там чувствую себя дома. Это мое. А не эта ваша Москва.
Я пропустил "эту вашу Москву" мимо ушей и довольно зло сказал:
- Главное, чтобы бабушки вас так же любили, как и вы их. Чтоб это не
было односторонним чувством.
- А это неважно, - сказал он. - Я же русский писатель, вы забываете.