"Слава Сергеев. Я ваш Тургенев" - читать интересную книгу автора

маленький, что всем посетителям приходится наклоняться перед ним. Может,
когда-то это сделали специально, чтобы люди кланялись святыне, я, честно
говоря, не знаю, не специалист. А руководителем их делегации, собственно,
был покойный президент Ельцин, мужчина, как вы помните, весьма
представительный. И он в те годы уже согнуться не мог.
Что делать? Служба протокола, шестерки из охраны и "сопровождающие
лица" в панике. Неноменклатурная часть делегации тихо забавляется. И вдруг
Борис Николаевич встает на колени и... проползает в этот низкий проход. Что
ни говорите, а все-таки это была личность. Его можно обвинять в чем угодно,
но комплексов неполноценности у него не было. Охрана сначала в шоке, потом
показывает журналистам кулак: если хоть кто-нибудь этот снимок опубликует, -
смотрите. Хотя от себя замечу, что не понимаю, что тут такого. Это же
церковь, как говорится... да еще такая. Не грех и на карачках войти. Мне
кажется, наоборот, надо везде показывать, как президент в церкви на коленях
стоит. Для смягчения нравов и изменения мифологии. Меняем Медного всадника и
переписку с Курбским на вышеупомянутые черепичные крыши.
(Лишь бы народ нас понял.)
Но самое забавное впереди.
Вместе с Ельциным в этот день был руководитель одной из братских стран
СНГ, причем страны, тогда очень близкой России, и этот руководитель вроде бы
на отсутствие спортивной формы не жалуется и даже играет в хоккей и футбол.
И, внимание... Он, глядя на Бориса Николаевича, правда немного
поколебавшись, тоже становится на четвереньки и тоже таким образом входит в
храм Рождества.
Мы посмеялись.
- А вы говорите... Османская империя!
- А что я говорю? Я это и говорю.
Когда мы собрались уходить, зашла его знакомая. Та, что я видел в
метро, на Садовом и в прошлой главе. Я уже говорил, что она была очень
ничего. Есть такие женщины - без возраста. И очень сексуальна. Что-то в
глазах. Или это вообще свойство маленьких женщин? Он познакомил нас, и она
очень мило улыбнулась. У нее была короткая стрижка, каре на французский
манер.
Он вызвал такси, что-то случилось с его машиной, он сказал, что это по
вине шофера, сейчас он ищет нового.
В такси я вдруг подумал, что он чем-то похож на англичанина Макьюена, я
как раз читал его недавно. Талантливый, но звезд с неба не хватает. При этом
лауреат ихнего "Букера". Пишет романы для университетских интеллектуалов и
образованного среднего класса. Но беда нашего героя в том, что он живет не в
Англии. У него слишком разумная, слишком буржуазная жизнь. Респектабельная
газета, машина с шофером, раз в два года - книга, жена, постоянная
любовница... И пишет для таких же. Наверное, они есть.
Ничего не выйдет, в России для искусства нужно какое-то безумие. Но он
слишком умен для этого. Может быть, слишком порядочен. Лимонов, его
ровесник, занимается черт-те чем, несет какую-то ахинею о революции, даже
неловко, человек в возрасте, пятнадцать лет провел в эмиграции, потом
вернулся, и у него снесло крышу - мотается по горячим точкам, организовал
какую-то полукарикатурную партию, восхищается откровенными головорезами[4] -
дешевая, кирзовая романтика, да еще с нехорошим, коричневатым душком, а
пишет хорошо. Ну, не все, разумеется, но бывает очень хорошо. И чувствует