"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора

даже не думала, что это когда-нибудь изменится. И еще, что она, молодая,
успешная 30-летняя женщина, социолог со стажем, гуманитарий, любитель и
знаток театра, иногда немного комплексует и волнуется, глядя на эти громады.
Особенно, если у нее проблемы на работе. То есть, выражаясь современным
языком, "если она не вполне успешна". Жена даже сказала, что иногда ей
хочется нарисовать какой-нибудь плакатик, типа "первомайского": "Сначала
отдайте моей бабушке ее деньги!" - и встать с ним где-нибудь на набережной,
через речку от этих громад. При этом она понимает, что это нелепо и даже
глупо: причем тут ее бабушка, какие деньги?! Свои деньги ее бабушка может
искать только в передаче "Поле чудес".
- Но ведь твой плакат даже не будет виден с двадцать пятого этажа
небоскреба, где, например, заседает их начальство, а если вдруг его и
разглядят в бинокль, то что, кроме снисходительной улыбки, может вызвать эта
надпись? - сказал я. - И, ты же сама говоришь, причем тут вообще пенсионеры?
Что за левацкая фразеология? Да, у бабушки была и пропала ее советская
сберкнижка, накопления всей жизни. И что? Зато у нее есть мобильный телефон.
И ей исполнилось восемьдесят лет, скоро ей начнут возвращать ее деньги, - я,
читал, в Думе недавно приняли такой закон. Впрочем, если ты хочешь встать с
плакатом, вставай. Я встану с тобой. Побить не побьют, уже достижение. Имеем
право выразить личное мнение, если не мешаем уличному движению.
Жена сказала, что она понимает, что пенсионеры ни при чем и что это у
нее, наверное, так сублимируется социальное беспокойство плюс беспокойство
маленького человека в очень большом городе, они когда-то даже проводили
соцопрос на эту тему, - много народу в Москве испытывает так называемый
мегаполисный стресс.
И мы еще немного поговорили о маленьком человеке - "Башмачкин" это или
"Не-Башмачкин", а может, это "Хлестаков"? И пошли в располагающийся
неподалеку театр, смотреть пьесу Эжена Ионеско "Носороги", а то уже время
поджимало.
Про пьесу я уже говорил раньше, в начале. Если кто пропустил, то ее
сюжет состоит том, что люди незаметно превращаются в носорогов, - незаметно
для самих себя, я имею в виду...
И вот мы посмотрели пьесу, которая нам очень понравилась своими
красивыми цветными декорациями и бодрой, энергетичной игрой молодых актеров
Театра Фоменко, вышли из театра и тихо пошли по набережной Шевченко к
центру, разговаривая об увиденном, об Эжене Ионеско, авторе пьесы (о том,
что в США в свое время критика упрекала Ионеско, что, разоблачая зло, он
совершенно не указал, что такое добро), о нашем приятеле, когда-то молодом,
а ныне уже 37-летнем режиссере, который нас пригласил в этот театр, и как-то
незаметно-незаметно вернулись к странному разговору, который у нас возник до
спектакля.
- Откуда берется это ощущение? - спросил я себя и жену. - Этот
дискомфорт в родном городе? Ведь это здорово, что все так меняется! Что
сломали, например, эти страшные пятиэтажки за рекой и теперь строят там
современный бизнес-центр, Сити, и один из этих домов, башня "Федерация",
будет самой высокой в Европе, что к зданию унылого советского почтового
ящика у метро пристраивают новый большой жилой дом, где в квартирах,
говорят, будут даже бассейны.
- А ты представляешь, сколько будут стоить эти квартиры? - сказала
жена. - И кто там будет жить?