"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора

краны и вытащенные на мол на зиму прогулочные катера, я вдруг расслабился и
улыбнулся и сказал жене, что, мол, это все ерунда, и было смешно встретить
здесь москвичей, - я сказал "москвичей" и обратил внимание, что сказал это
так, будто сам не москвич, и при этом у меня почему-то крутилась в голове
старая песня, которую сейчас с большим юмором иногда исполняют по ТВ
Кикабидзе и Вайкуле. Знаете, эта:

Что сказать вам, москвичи,
на прощанье?...
Так до свиданья,
так до свиданья...
Дорогие москвичи,
доброй ночи...

И мы с женой медленно пошли по набережной, разговаривая об этой
забавной любовной троице и всяких других пустяках, а у нового памятника
"Даме с собачкой" (говорят, его сделал тот самый скульптор, автор столь же
нелепого памятника в Камергерском переулке, в Москве) стоял пожилой дядька с
подзорной трубой и всем желающим предлагал полюбоваться на звезды и планеты
за сумму, примерно равную десяти рублям. Особенно он нажимал на Сатурн,
говоря в виде рекламного слогана, что обычным взглядом его кольца не
разглядишь, а через трубу - пожалуйста.
Этот дядька часто там стоит. Как правило, возле его трубы толпится
народ, - в основном это гогочущие подростки и отдыхающие из ближайших
санаториев, украинские тетеньки и дяденьки бальзаковского возраста, и
молодежь хватает даму с собачкой за такие места, что становится неудобно. Но
в тот день, наверное, из-за холода, никого не было, и жена предложила: а,
что, давай посмотрим? Я согласился нехотя: что ты там разглядишь, с таким
крошечным увеличением, это же не телескоп, - но жена теребила:
давай-давай, - и уже прильнула к окуляру. Причем я ворчал, чтобы она не
прислонялась глазом, мало ли кто там смотрел до нее, осторожнее, а
дяденька-хозяин трубы что-то прилаживал и настраивал, потому что "все же
вертится и движется, - сказал он, - ничто во Вселенной не стоит на месте", и
я даже не понял сначала, о чем он, что вертится и движется? И решил, что это
он о своем "телескопе", а жена сначала говорила, что ничего не видит, одна
чернота, а потом сказала: ой! Вот! И некоторое время смотрела, не отрываясь,
а потом сказала мне: посмотри, - и отодвинулась.
- Что, правда, что-то видно? - спросил я недоверчиво.
Но тут дед потребовал предоплату, труба работает по принципу один
человек - один билет, - сказал он, - если ваш муж или кто он вам, хочет
посмотреть, надо еще раз заплатить, без этого выхода в космос не получится.
И я непонятно почему сказал: да ладно, не надо, пойдем, - но жена к
счастью настояла, и дед снова стал что-то настраивать в своей трубе, снова
приговаривая свое "все же движется, как мы знаем, все ни секунды не стоит на
месте", а я спросил его, с обсерватории ли он, с той, что видна на горе по
дороге из Зурбагана на юг, к Форосу, но он сказал, что нет, он любитель и
всю жизнь смотрит на звезды только со своего балкона, или в отпуске - с гор,
или вот, подрабатывая, - с набережной.
- А что именно движется? - спросил я. - Это вы в переносном смысле, так
сказать, общественное развитие, выборы?... (В тот год в той стране должны