"Леонид Анатольевич Сергеев. Белый и Черный (Рассказы о животных) " - читать интересную книгу автора

маленький, точно игрушка из шерстяных ниток, от него ещё пахло молоком.
В первый день щенок ничего не брал в рот. И в блюдце наливали ему
молока, и в бутылку с соской - не пьёт, и всё тут! Поскуливает, дрожит и
всё время ноги подбирает - они у него на полу расползались. Я уж стал
побаиваться, как бы он не умер голодной смертью, как вдруг вспомнил, что
на нашем чердаке кошка Марфа выкармливает котят.
Сунув щенка за пазуху, я залез с ним на чердак и подложил Марфе. Она
как раз лежала с котятами у трубы. И только я протиснул щенка между
котятами, как он уткнулся в кошкин живот и зачмокал. А Марфа ничего, даже
не отодвинулась, только приподнялась, посмотрела на щенка и снова
улеглась.
Прошло несколько дней. Марфа привыкла к своему приёмному сыну, даже
вылизывала его, как своих котят. Щенок тоже освоился в кошачьем семействе:
ел и спал вместе с котятами и вместе с ними играл Марфиным хвостом.
Правда, у него была и своя любимая игрушка - обмусоленная косточка. У него
резались зубы, и он постоянно её грыз.
Всё шло хорошо до тех пор, пока котята не превратились из сосунков в
маленьких кошек. Вот тогда Марфа стала приносить им воробьев и мышей.
Котятам принесёт - те урчат, довольные, а положит добычу перед щенком - он
отворачивается, Марфа подвинет лапой к нему еду, а он пятится. Зато с
удовольствием уплетал кашу, которую я ему приносил.
Однажды Марфа со своим семейством спустилась во двор: впереди
вышагивала сама, за ней - пузатый, прыткий щенок с неё ростом, а дальше
катились пушистые комочки. Во дворе котята со щенком стали носиться друг
за другом, играть. Котята залезали на дерево, и щенок пытался, но
сваливался. Ударится, взвизгнет, но снова прыгает на ствол. Тут я и понял,
что пора забирать его от кошек. Только это оказалось не так-то просто -
Марфа ни в какую не хотела его отдавать: только потянусь к Дыму, она шипит
и распускает когти. С трудом отнял у неё щенка.
В жаркие дни мы с Дымом бегали на речку купаться. Дым любил
барахтаться на мелководье, а чуть затащишь на глубину - скорее спешит к
берегу или ещё хуже - начнёт карабкаться мне на спину. Однажды я взял и
нырнул, а вынырнув в стороне, увидел: Дым кружит на одном месте и
растерянно озирается. Потом заметил невдалеке голубую шапку, такую же, как
у меня, и помчал к пловцу. Подплыл и стал забираться к нему на спину. А
пловцом оказалась девушка. Она обернулась и как завизжит! Но ещё больше
испугался Дым. Он даже поднырнул - только уши остались на воде, а потом
дунул к берегу.
По воскресеньям у деда Игната собирались все "собачники". И дядя
Костя, и я приходили с собаками. Бабка раздует самовар, достанет пироги и
ватрушки, усядемся мы за стол, и собаки тут как тут. Смотрят прямо в рот,
тоже пирогов и ватрушек хотят. Я дам им по одному, а бабка как крикнет:
- А ну, пошли во двор, попрошайки! А тебе, Буран, как не стыдно? Ведь
кастрюлю картошки слопал! Такой обжора, прямо стыд и срам!
И Буран уходит пристыжённый, а за ним и Снегур с Полканом, и мой Дым.
Во дворе они начинали бороться. Понарошку, кто кого: Буран всех троих
или они его. Дурашливые Полкан с Дымом сразу набрасывались на Бурана.
Прыгали перед его носом, тявкали, всё хотели в лапу вцепиться, а Снегур не
спешил: кружил вдалеке с хитрющей мордой; потом заходил сзади и - прыг
Бурану на загривок. Тут уж и Полкан с Дымом набросятся на Бурана, а он,