"Иннокентий Сергеев. Продано" - читать интересную книгу автора

самолёты вызывали диспетчерские аэропортов, а телефоны отвечали
безнадёжными долгими гудками.
Всё это напоминало Сцену в Больнице.

Сцена в Больнице

Кабинетная тишина. Стенгазета о вреде кофе, никотина и алкоголя.
Осунувшиеся от скуки лица безразлично наблюдают за тщетной попыткой
оприличить коридор приторно-белым светом.
Изредка кто-нибудь вздыхает и ёрзает на стуле.
Изредка проходят женщины в белых халатах.
- Следующий.
Мозги и руки совершенно нечем занять.
- Следующий.
Я прохожу по застеклённому боксу, где на жёсткой обивке кожзаменителя
лежит замотанная в цветастое тряпьё старуха и безучастно следит за
неподвижностью стены. (Одна её рука придерживает платок, другая лежит без
дела. Носки дырявые.)
Я ложусь под рентгеновский аппарат. По инерции не в состоянии ни о чём
думать, разве что о какой-нибудь ерунде.
- Лежите спокойно.
...
- Не шевелитесь.
Чудовищно, но кроме этой комнаты сейчас нет ничего. Кроме этих
дежурно-холодных, дежурно-мягких и дежурно-чистых рук. Белых халат призван
символизировать Стерильность и Излечимость. Но я никак не могу
представить, чтобы эти руки держали зажжённую свечу, когда за окном
мечутся зашторенные ветви, и хочется погладить страницы тех книг, что
учили нас жить совсем иначе, нежели описано в Образцовых Биографиях. Чью
истину несёт прозрачность охряно-голубой осени...
- Готово.
Если это отняло только полдня, то можно, в конце концов, отнестись к
этому просто как к приключению. Ведь так?

Какой-то водянисто-жирной даме вида дряблого и несъедобного пришло в
голову, что слишком жарко.
Терпеть не могу обнажённого мяса. И этот проклятый запах пота!
Тошнота.
Пробежали какие-то люди. Ещё. Ещё.
Раздались дурацкие оглушительные выстрелы (всё происходило как в
кошмаре). Парень в джинсовке завалился набок, и простонав что-то, умер.
Больше он улыбаться не будет.
Потом была возня. Были вызваны... Да. Были обезврежены... Да. Ну в общем,
всё как полагается. Порядок был восстановлен. Жертвы? Нет, жертв нет. Была
одна, да умерла. Теперь нет.
И потом, милые граждане, разве это жертва?
Дама, которой было жарко, стала напяливать одежду обратно, видимо
сообразив, что обстановка не совсем подходит для стриптиза.
Никто, кажется, не смутился нелепости произошедшего. Многолетняя привычка.
Мимо окон прогрохотал поезд.