"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора

смутные годы в боях и седле. Шкафчики для посуды - ладил их сам.
Сундук с приданым Насти, чистые половички из тряпья. Всё, как есть, об
чём изныла душенька до отчаянья.
- А как же, ить ждала, - громыхнула крышкой сундука жена, вынула
засургученную бутылку, - "Смирновская", ещё отец припасал к твоей встрече с
позиций, да не дожил. На вот...
Михей взял со стола лампу и поднял вверх. Шагнул к печи. Разметались во
сне трое детей-погодков. Егор уж не помещался во всю длину, подогнул
мосластые коленки. Прижалась к нему и сладко причмокивала губами выдувшая до
неузнаваемости Олька, младшенькая.
Белобрысый Пронька сучил ногами, кого-то настигая, вдруг оторвал голову
от лежанки, непонимающе и мутно глянул на свет лампы и опять смежил веки.
- Выросли-то как, - со вздохом обронил Быков, - вроде и не мои.
Провоевался в пух и детей не понянчил толком, - защемила боль до зубного
скрипа об ушедших в никуда лучших годах жизни, откачнулся от парного духа
ребятни и вернулся к столу.
В красном углу неугасимо тлела лампадка перед сумеречными иконами. Лики
святых всё так же взирали бесстрастно на мир, не радуясь и не печалясь
возвращению скитальца, загодя благословляя тонкими перстами всё лихое и
доброе, во что ввергнет людей суетная жизнь.
Михей жадно хлебал щи, утирал усы полотенцем и молчал. Настя сидела
напротив, подперев голову кулачком изредка смахивала украдкой набегавшие
слёзы. Он опорожнил бутылку, подхватил жену за плечо и толкнул в горницу...
Раскуривая в постели цигарку, опять запоздало припомнил её давнишние
слова: "Ты бы хучь сперва поцеловал", - глухо кашлянул недобрым смешком и
проговорил:
- Ну, выкладывай, суженая, как ждала мужа. Как на постое содержала
комиссарика в очках, миловалась с ним. Описывай...
- Спятил, што ль? - отозвалась она разомлевшим в первой дрёме
голосом. - Они ить не спрашивали, где ночевать. В станице цельная армия
квартировала. А энтот комиссар дюжеть обходительный был, сахарком частенько
деток баловал.
Михей тычком вдарил по мутно белеющему лицу жены и захлебнулся шёпотом:
- Брешешь, курва! Мне ить Аким Копылов всё донёс. Как провожать
комиссара выбегала, - и ещё раз ударил покрепче, распаляясь.
Настя тихо застонала, сплюнула на пол через него кровь из разбитого
рта. Прошепелявила сквозь укорный плач:
- И-и-и-х! Дурак ты, дурак. Вот и дождалась мужней ласки. Аким-то сам
ко мне ломился в дом пьянющий, вот и оговорил за неутеху. А знатье, что так
обернётся - пустила бы...
- Замолчь, сука! - озверел Михей и склещил руки на её тонком горле. -
Удавлю, погань!
- Дави-и, должно, свыкся давить, - занемело ворохнулась и зарыдала в
голос, забилась головой о стенку.
- Пореви, бабье дело, - отходил Михей, - пореви, пореви, - коснулся её
щеки чёрствыми пальцами, - ты чёй-то прямо в старуху иссохлась. Была куда
справней.
- Уйди, зверюка!
- Вот што... некогда мокроту пущать. Собирайся! Ребятишек одевай, что
получше из одёжки в узлы повяжи. Уходим счас...