"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора

вокруг Харбина нет времени. А кто это тебя так отделал, вся морда в
струпьях?
- Батяня благословил в дорожку, - нехотя отозвался Егор.
- Не пущал, видать?
- Он у нас бешеный, только сказал ему о своей задумке, и сразу мне
память отшибло. Совсем ушёл я из дому, боле не вернусь, надоело батрачить в
хозяйстве и отцовы попрёки слушать. Надо развеяться и о своей жизни
подумать.
- Кх-х-хэ-м-м... Сразу остерегу. В нашем деле придётся жилы рвать.
Мотри, не расквасься, разом отправлю назад. Не развеваться в гулянках едем -
работать. Люто работать!
- Вынесу... Не отступлюсь.
- Тогда пойдём. Лошади завьючены, пора трогаться.
Парфёнов ехал впереди на гнедом жеребце, сзади поспевал Егор, ведя в
поводу трёх монгольских низкорослых лошадок с объёмистыми вьюками. На одной
из них был привязан длинный ящик, опечатанный свинцовыми пломбами, с вязью
иероглифов на боках. По всей видимости, там было оружие.
К границе добрались без помех, остановились у китайского лавочника,
радостно кланявшегося Игнатию. Не впервой он встречал Парфёнова и имел от
него доход. Игнатий распаковал ящик с оружием.
Егору досталась малокалиберная винтовка системы "Маузер", сам Игнатий
зарядил новенький американский винчестер, за пояс ткнул наган. Пустой ящик
забрал китаец.
Этой же ночью перевезли через реку на осалке, китайской лодке с
парусом, тяжёлые вьюки и перегнали вплавь лошадей. Заторопились подале от
кордона через тёмный и притихший лес. Вскоре пересекли железную дорогу.
Ехали по узкой тропе, над шумящей где-то во мгле речушкой.
Вьюки чиркались за стволы деревьев, испуганно всхрапывали лошади,
кого-то чуя в лесу, тропка вилась бесконечно, пересекая шумливые ручьи и
прядая через колдобины. Сквозь кроны деревьев помигивали звёздушки, но к
утру их заволокло тучами и зашумел частый дождь.
По-весеннему тёплый, душистый, он окропил землю и вскоре перестал.
Когда хмарный рассвет проявил тайгу, они были уже далеко в сопках. Парфёнов
не давал роздыха лошадям, спешил к заветной цели.
Изредка присматривался к старым затёсам на стволах деревьев и, наконец,
свернул с тропы в чащобу. Затрещали под копытами сучья. Всадники медленно
поднимались склоном заросшей березняком сопки.
Где-то в стороне гулко бормотали на весеннем току тетерева-черныши,
тяжело перелетая, хлопали крыльями. На южном склоне, под густым покровом
вылезшего по ручью из распадка сосняка открылась низенькая фанза - зимовье с
бумажным оконцем.
- Ну, вот и приехали, - спрыгнул с седла Игнатий и разнуздал своего
коня, нагрёб лошадям в торбы овса из вьюка, - хорошо их подкормим, отдохнём
и опять надобно гнать. - Он отворил дверцы фанзы, взял с печки мятый котелок
и ушёл к ручью за водой.
Лошади торопливо хрумкали овёс. Егор развьючил их для отдыха, осмотрел,
не сбиты ли ноги, и зашёл в прокопчённое до черноты жильё. В углу сложена
печурка из дикого камня, по полу от неё идет дымоход под нары-каны из
плитняка, укрытые старой травой и ветхим тряпьём.
Беремя сухих дров подёрнуто плесенью. Он настрогал лучины и растопил