"Олег Серегин. Дети немилости" - читать интересную книгу автора

Катарем Иверт невольно выпрямился в кресле, настороженно глядя на
друга. Лицо того странно озарилось, углы губ приподнялись в усмешке;
выражение это завораживало, точно собеседник созерцал в сердце своем некую
высокую истину, и с минуту руководитель Службы Исследований глупо хлопал
глазами, ожидая непонятно чего.
Потом забеспокоился.
- Инке, - окликнул он. - Инкелер! - и, подавшись вперед, потряс друга
за плечо. - Не хочу знать никаких ужасных тайн, просто начинаю бояться за
тебя. Может, тебе стоит съездить на море? Показаться врачу?
Суперманипулятор глуховато засмеялся.
- Я здоров, мой друг, - сказал он. - Все просто. Нет никаких тайн.
Знаком ли ты с доктриной арсеитов? Верней, не с доктриной, а с тем, как они
представляют себе мироздание? Вижу, подзабыл, и господин Мерау не
интересуется древними мифами, иначе отбросил бы свою гипотезу, приняв ее за
религиозный бред...
Инкелер Маджарт помолчал. Больная, опаленная Четвертой магией плоть его
лоснилась на свету.
- Историки говорят нам, - размеренно заговорил он, с полуулыбкой глядя
на встревоженного Иверта, - что тысячелетия назад Арсет была всего лишь
идолицей диких кочевников, богиней оазисов, которая противостояла своей
грозной матери, богине смертоносной пустыни. Зная это, мы смеемся над
историей о том, как богиня создала мир... А теперь я из уст крупного ученого
слышу, что мир таки был создан. Не смотри на меня так, Ката. Мы вместе
пивали с тобой на пирушках. Меня не свалит и бутылка разведенного спирта, не
то что бокал вина. И волнуют меня сейчас не сказки арсеитов и даже не
предположительное существование всевозможных богинь. Мы с государыней
Лиринией отправили господина Кеви и девочку-таянку прямиком в объятия Ее
Святейшества Акридделат.

4.

Вдоль стен малой дворцовой библиотеки, точно солдаты на смотру,
тянулись суровые ряды книг. В исполненной теней вышине, на сводах,
переплетались гигантские причудливые цветы, выложенные панелями из разных
пород дерева. Поверх узора мерцала золотая сеть инкрустаций.
Я возлежал в кресле у потухшего камина, пристроив ноги на пуфик, и
разглядывал потолок.
- Не ерзай, - приказала Эррет, обмакивая кисть в чернила.
- Любимая, - взмолился я. - Ты переоцениваешь мужскую выдержку.
- Упражняйся, - насмешливо отвечала жестокая, устраиваясь поудобней
(удобно было совсем не мне).
- Сейчас?!
- Не теряй времени даром.
Она сидела верхом у меня на коленях и расписывала мне лицо. Кисть
щекотала кожу, Эррет изгибалась то так, то этак, вырисовывая знаки по
замысловатому канону Тавери, который требовал изрядного художественного
дарования и еще большего терпения... если в последнем нуждался даже
рисовальщик, что говорить о жертве! Я весь извелся. Эррет то и дело шипела
на меня по-кошачьи, приказывая сидеть смирно. Тем более обидно становилось,
что изысканный канон обречен на гибель: в постели она - огонь и буря, да я и