"Олег Серегин. Дети немилости" - читать интересную книгу автора

каманару мало показалось. Он, видишь ты, второй раз духа призвал. Да что-то
не так оказалось, не потрафила, что ли, жена духу. Вместо нового демона
родила она не пойми что, не парня, не девку. Зато злое оказалось отродье -
только держись!
- Га-га-га! Слышь, Эку, сильно тебя поцарапала? Посильней, чем жена?
Злой чаар совсем озверел, а двое других так и зашлись хохотом, хватаясь
за бока. Кажется, то была какая-то история...
...два сапога разом врезались под дых. В глазах потемнело, и Неле не
чувствовала, как упала. Она не помнила, били ее еще, или нет. Одна попытка у
нее была, и все. Чаары слишком ловкие. Чаары славятся как хорошие плясуны, и
ноги у них быстрые. Глупо было думать, что она успеет пронырнуть между ними.
Но так хотелось, чтобы оставалась хотя бы одна попытка...
Второй нет.
- Ну, - рычал кто-то над нею, - бесовка, ах бесовка! Да точно ли девка,
а? Кто проверит? Кому не страшно?
- Га-га-га!
С нее сдернули пояс с ножнами от кинжала. Потом стянули штаны. Тело
было ватным, только горло само по себе, мимо желания Неле, глотало кровь.
Солнце светило в дверях, огненное, недосягаемое. Где-то далеко насмерть
бился с чаарами Наргияс, еще дальше, за перевалом, отец и брат, сами
страшные как демоны, стояли против страшной Уарры.
Больно было, конечно, но рана от ножа куда сильнее болит. И стрела в
плече. И окованным кулаком в живот - это тоже посерьезней... Неле не видела
в происходящем ничего особенного. Это же чаары. На ее месте изнасиловали бы
и мужчину.
Потом они ушли, сплевывая и гогоча, оставив трупы сородичей лежать в
овчарне. Верно, не было между этими чаарами дружбы... Звуки доносились точно
сквозь толстую овчину. Неле смутно удивилась, что ее не добили. Опасности от
нее, впрочем, теперь не было никакой. Один смех.
Она лежала на грязном полу, глядя остановившимися глазами на ту самую
балку, где недавно ожидала чааров, готовясь к бою. В солнечном луче плясали
пылинки. В тенях возникали знакомые лица, чтобы тут же уйти, пропасть, не
удостоив ее взглядом. Отец, Наргияс, мать среди жен отца, сестры, брат с
Мирале в свадебных уборах, красивые... Два года, как здесь никого не рожают;
а будь иначе, ни разу в жизни не вошла бы Неле в священную, запретную для
мужчин хижину, где крыша стоит шатром, чтобы приплывающей с облаков душе
дитяти не было тесно. Два года, как здесь не рождаются и не умирают, а
допрежь того умерли десятки и сотни - матери и младенцы, и повитухи,
принявшие чудовище; и Неле умрет... Она понимала, что раны вовсе не так
серьезны, но не могла шевельнуть и пальцем. Что-то закончилось в ней, и ей
стало уже все равно.
...Когда в долине разом грохотнула сотня ручниц, Юцинеле не вздрогнула.
Что за дело мертвой до творимого живыми? Вот еще минута-другая, и придет
сон.
Но судьба распоряжалась иначе.
Залп повторился, отголоски грохота потонули в лавине отчаянных воплей.
Уже не подбодряли себя дикие воины Чаарикама, выкрикивая имя потерянной
родины. Иные слова повторялись теперь.
"Эрдрейари".
"Уарра".