"Михаил Серегин. Танцы на "точке" (Сборник)" - читать интересную книгу автора

мокрое дело, наворочав при этом кучу глупостей! Против вас у ментов масса
улик, они не отцепятся от вас так просто, врубись ты в это!
- Ну и что?
- А то, что завтра к вам наверняка снова явятся или с обыском на склад,
или вопросы задавать, или то и другое сразу. И вот Петрович в пьяном виде...
- Ну и что?
- А то, что выводить его надо из запоя, вот что! И для этого нужно,
чтобы он поел!
- Ну а я-то здесь что могу сделать?
- А то, что я сейчас вот эти тарелки о твою башку разобью, если ты мне
не поможешь его накормить!
Сашка посмотрел на Юльку ошалело и растерянно, потом оторвался от
косяка, подошел к сидящему на полу Петровичу, склонился над ним.
- Слышь, хозяин! - сказал он. - Пожрать бы тебе чего-нибудь надо! Что
ты все пьешь да пьешь.
- Заткнись, - вяло сказал тот. - Дай коньяку.
- Коньяк ты весь вылакал!
- Иди сходи за ним.
Юлька снова опустилась на колени перед Петровичем.
- Сейчас он сходит! - проговорила она ласково. - Сейчас! А ты пока
поешь!
- Иди на хрен, дура! - взревел Петрович. - Сказано же, не хочу есть!
- Ну, тихо, тихо! - продолжала Юлька также мягко, нежно. - Не хочешь -
как хочешь, насильно тебя есть никто не заставит, правильно? - Она протянула
тарелки Сашке. - На, держи! - И снова Петровичу: - Ну, давай, ну,
пожалуйста, покушай! Смотри, какая картошка!
Она бережно обняла Петровича за плечи, стала гладить его нежно по
блестящей, точно полированной лысине, по густым бровям, по щекам. Отросшая
за ночь щетина больно колола ей пальцы. Кожа у Петровича была жесткая и
жирная, сальная на ощупь, алкогольным перегаром из его глотки несло
нестерпимо. Прикосновение ее рук произвело на Петровича умиротворяющее
действие, он вышел из оцепенения и вдруг разрыдался, затрясся, всхлипывая,
крупные мутные слезы закапали из глаз.
Сашка, стоя над ним с тарелками в руках, кривил губы в презрительной
усмешке, но Юлька, словно не замечая идиотизма происходящего, продолжала
нежно гладить Петровича, обнимать его за трясущиеся плечи, говорить ему
всякие утешительные глупости, точно этот здоровый сорокалетний мужчина был
ее маленьким ребенком.
Когда Петрович немного успокоился, перестал рыдать, Юлька сунула ему
под нос тарелку с едой, зачерпнула ложкой немного тушеной картошки,
позаботившись, чтобы попал в нее и хороший кусок печенки, поднесла ее к
губам Петровича.
- Ну же, поешь! - сказала она ласково. - Смотри, какая картошка, какая
печенка! Давай!
Запах еды, похоже, проник куда следует. Петрович напряженно потянул
носом, потом уставился на тарелку с едой.
- Ну же! Открой рот!
В конце концов Петрович послушно разинул челюсти, и Юлька втолкнула
туда содержимое ложки. Петрович стал жевать. На мгновение он остановился,
глаза его выпучились, он замер с набитым ртом. Юлька пришла в ужас. Если его