"Михаил Серегин. Аномальная зона" - читать интересную книгу автора

у этого человека было с восточным колоритом - Али, но почему его так
прозвали, не знали даже близкие друзья.
- Ну вот, братва, это и есть моя деревня! - сказал он, прищуренными
глазами разглядывая с холма затянутые утренним туманом крыши городка. - Не
скажу, что дом родной, но с этим крысятником мы с некоторых пор не совсем
чужие.
- Да, местечко тухлое! - скептически заявил один из спутников Али,
парень с густой, до плеч шевелюрой. - Сон разума!
- За что я люблю Студента, - объявил Али, с ухмылкой глядя на
длинноволосого, - так это за его образованность. Ну кто еще так завернет,
как он? Точно сказано - сон разума. Никакого просвета. И кто бы мог
подумать, что в такой куче дерьма однажды родятся такие гениальные подонки,
как Максим и ваш брат Али? Как там на этот счет говорится, Студент?
- Гении рождаются в провинции, а умирают в Париже, - сказал
длинноволосый.
Он действительно одно время учился на филологическом, но эта жизнь
показалась ему слишком пресной, и впоследствии он натворил немало таких дел,
от которых его самого частенько мучила изжога. Однако словарный запас у него
до сих пор был богатый, благодаря чему Студент заработал определенный
авторитет у "брата Али", который был далеко не глуп и догадывался, что
образование и хорошие манеры люди придумали совсем не напрасно.
- Точно, в Париже! - удовлетворенно заключил Али, отшвыривая в сторону
сигарету и тут же поджигая новую. - Именно там я и намерен умереть. А может,
и где подальше. Хочу, чтобы меня похоронили на приличном кладбище, в лаковом
гробу, и чтобы красивая вдова белые лилии на могилку приносила.
- Знаешь, Али, а ведь Максим не в Париже загнулся, - вдруг сказал
сильно небритый парень в засаленной до желтизны рубашке. - Его менты в
занюханной пивнухе завалили под Казанью. Мой кореш труп его видел своими
глазами. Менты тогда нарочно его долго не увозили, чтобы все могли
полюбоваться...
- Это, Матрас, ты мне рассказываешь, как Максим загнулся? -
саркастически поинтересовался Али. - Зря стараешься. Я про это лучше тебя
знаю. Не порти настроение. Максим - это одно, а вот Али - совсем другое.
- Максим - человек был! - немного невпопад, с надрывом сказал четвертый
пассажир "Москвича", самый хмурый, с заторможенным взглядом. - Отчаянный до
невозможности. Авторитет, в натуре!
- Еще один запел! - с досадой пробормотал Али и глубоко затянулся
сигаретой. - Прямо как про Ленина гимны слагают! Запомните, Максим -
мертвяк. Нету его больше. Как там говорится, Студент?
- Прах к праху, - изрек Студент.
- Вот-вот, это я и имел в виду. В прах он обратился, в пыль! И базарить
больше не о чем. Максим умер, а дело его живет. И мы должны это дело
завершить. Как пионеры. Ты был пионером, Валет?
- Чего? - враждебно спросил хмурый. - У меня с третьего класса приводы
в ментовку. Какие, на хрен, пионеры?
- Да, тяжелое у тебя было детство! - махнул рукой Али. - Ладно,
поехали! Скоро рассветет, а мне не хотелось бы сильно рисоваться на нашем
рыдване с вологодскими номерами. Менты здесь, конечно, лохи, но осторожность
не помешает. Верно, Студент?
- Осторожность - мать мудрости, - подтвердил длинноволосый.