"Михаил Серегин. Божий одуванчик" - читать интересную книгу автора

свалившись с пятого этажа, - медленно проговорил Илья.
Свиридов поднял на него глаза и увидел, что лицо брата имеет
пепельно-серый оттенок, а взгляд полон отчаяния.
- И что же? - невольно понизив голос, проговорил Владимир.
- Экспертиза утверждает, что это типичное самоубийство, - вместо
младшего племянника ответил Анатолий Григорьевич. - Однако Илья и его друзья
уверены, что Антон не мог покончить жизнь самоубийством. Что это совершенно
невозможно, и, следовательно, это или несчастный случай, что, как говорится,
из области ненаучной фантастики, или убийство.
- Он был дома один, - сбивчиво и поспешно заговорил Илья. - Вероятно, к
нему кто-то приходил. Нет ничего проще, чем выкинуть человека в раскрытое
окно.
- Но какие доказательства?
- Какие доказательства?! - в бешенстве выкрикнул Илья. - А
доказательства будут, когда еще кто-нибудь из нас пойдет в расход! Вот такие
и будут доказательства!
- Спокойно, Илюша...
- Да что тут спокойно! Антон говорил, что ему несколько раз звонили и
молчали в трубку.
Кто-то звонил и ничего не говорил.., ждал, пока он сам бросит...
Илья хватанул ртом воздух и безнадежно махнул: дескать, все равно не
поймете.
- Одним словом, так, Володя, - сказал Анатолий Григорьевич. - Конечно,
я понимаю, что ты никогда не занимался подобной работой, а если и занимался,
так это было в бытовом порядке...
При весьма сумбурном и сомнительном словосочетании "бытовой порядок"
Анатолий Григорьевич запнулся и выразительно посмотрел на Владимира, а потом
быстро добавил:
- Я знаю, ты знаком с этими ребятами. Что-то они слишком напуганы.
Прощупай ситуацию. Хорошо? Все-таки дело касается Ильи...

***

На просторной белоснежной кухне, отделанной и оборудованной по
европейским стандартам, сидели двое: долговязый парень лет двадцати трех,
узкоплечий, угрюмый, с длинным, семитского типа носом, запавшими темными
глазами с болезненными коричневыми кругами под ними и большим жестким ртом,
и атлетического телосложения блондин в клубной спартаковской футболке.
Долговязый нервно курил одну сигарету за другой, время от времени
судорожно вздрагивая и вжимая голову в плечи, как от холода.
В его лице, скорченной фигуре и всей его позе было столько
пришибленности, нервности и первородного, животного страха, что при первом
же взгляде на него создавалось впечатление: этот человек сильно напуган и
подозревает весь мир.
Блондин был задумчив и сосредоточен.
- Значит, у тебя было то же самое, что и у Антона, Валек? Звонили и
молчали?
- Звонили, - угрюмо проговорил Валентин. - Я уже и матом крыл на пятом
разе, а все равно не бросает.., слушает, сука.
- Так у тебя же АОН.