"Светлана Середа. Эртан-2" - читать интересную книгу автора

сейчас, вероятнее всего, пребывает на территории Евросоюза. Ее сопровождал
мужчина. - Гречихин заметил тень надежды в глазах шефа и поспешил
уточнить. - Это не он. Мы продолжаем поиски.
- Хорошо, - президент ничем не выдал своего разочарования. - Что там со
Старосельцевым? Он еще не пришел в себя?
- Это вторая неприятная новость. Старосельцев скончался, не приходя в
сознание.
Милославский до хруста сжал челюсти, но ничего не сказал. В самом деле,
что тут можно сказать? Сотрудники, виновные в превышении служебных
полномочий, уже наказаны, медики сделали все возможное, чтобы спасти ценного
свидетеля (а по совместительству - и главного подозреваемого), но с самого
начала было понятно, что Старосельцев ("Тварь продажная!") - не жилец.
- Если мне позволено будет высказать свое мнение, - осторожно заметил
Гречихин, - вряд ли это было похищение с целью выкупа.
- Сам знаю, - отмахнулся Милославский. - Если бы дело было в выкупе или
шантаже, я бы уже давно получил список требований. Но похитители молчат.
Значит, либо у них были какие-то другие цели, либо... - президент задумчиво
потер подбородок и продолжил после длительной паузы. - Либо это было не
похищение. Хотя в такие совпадения верится с трудом. Черт, если бы не
вырубились камеры слежения, у нас хотя бы была картинка их встречи со
Старосельцевым!
Последняя фраза, сказанная в сердцах, явно ни к кому конкретно не
относилась, но начальнику СБ сделалось неуютно. Как ни крути, а все это - и
вышедшие из строя камеры, и "паршивая овца" в охране, и эти хреновы
"снайперы", которые не придумали ничего лучшего, кроме как ухлопать
Старосельцева, - его, Гречихина, профессиональный прокол. И то, что шеф
после подобной катастрофы обошелся всего лишь выговором и штрафом (а не
придушил провинившегося сотрудника собственноручно, не выбросил из окна и не
плюнул сверху на остывший труп) - скорее настораживает, чем утешает. То ли
господину президенту нынче просто не до разборок с подчиненными, то ли...
готовится мстить по-крупному. Господи, а ведь он еще не знает главного!
Снова толкнулась настойчивая мысль: бежать. Бежать прямо сейчас, пока
Милославский пребывает в неведении. Гречихин машинально бросил взгляд на
шефа: меж бровей пролегла резкая складка, сжатые в линию губы кажутся почти
белыми на потемневшем лице, тонкие пальцы (странно представить, но, говорят,
в молодости Милославский почти профессионально играл на пианино) нервно
постукивают по столу карандашом, оставляя на светлой столешнице уродливые
серые точки. Страх и жалость плохо уживаются друг с другом, но глава СБ
одновременно опасался шефа и искренне сочувствовал ему. Вот только не было
уверенности, что в случае чего он сможет рассчитывать на ответное
сочувствие.
Гречихин вздохнул, усилием воли заставляя тело расслабиться: только
сейчас заметил, что судорожно, до боли в пальцах, сжимает папку с отчетами.
В любом случае готовиться к побегу нужно было гораздо раньше, и в первую
очередь отправить Татьяну с детьми в безопасное место. Сейчас уже поздно.
Бегство будет однозначно расценено как признание собственной вины -
президент даже не станет копать глубже.
- Господин Милославский, - негромко, но решительно произнес Гречихин. -
Есть еще одна новость. Мне удалось узнать, кто был заказчиком того
неудавшегося убийства.