"Дмитрий Серебряков. Фабрика звезд по-русски" - читать интересную книгу авторамашины среди других, служебных, файлов. Назвал папку так, чтобы никто и не
подумал, что в ней хранится информация, да еще защитился паролем от любопытствующих, если вдруг таковые появятся. И сейчас делал записи. Позже все записи он скопирует на дискету и перетащит их на винчестер своего домашнего компьютера. А записи из домашнего компьютера скопирует на свой рабочий. Никогда не помешает иметь лишнюю копию своих рабочих материалов. Мало ли что... * * * Хорошие они ребята - эти старушки. С раннего утра сидят себе на лавочке. Общаются. И рады поговорить с любым, лишь бы поговорить. И на любую тему. На лавочке перед подъездом дома, в котором жил якобы владимирский бизнесмен Олег, а на самом деле коммерсант из Москвы Владимир Борисович Глебов, сидели как раз такие старушки. Не сильно доброжелательные, но словоохотливые. Да и ладно. Совину детей с ними не крестить. Стандартный ход, известный, наверное, с тех самых пор, как человек научился говорить: Дмитрий назвался приятелем Глебова, забывшим номер квартиры, долго охал по поводу постигшего друга юности несчастья и выяснил, что тот сейчас в больнице (это через полгода-то после аварии!), а жена дома. Такой же способ, поднявшись в искомую квартиру, использовал и с женой Глебова. Судя по красивому, но жесткому лицу женщины, судьба супруга ее не очень интересовала. Разговаривала она нехорошо, торопилась скорее закончить, однако адрес больницы дала и попрощалась. * * * Да, это не была больница для богатых. Скорее наоборот. И палата не радовала чистотой и порядком. Хотя в ней лежал только один человек. Совин поздоровался, не услышав ответа, сел на стоящий рядом с кроватью стул и начал выкладывать на тумбочку принесенные с собой фрукты. Судя по всему, посетители больного не баловали. Совин уже знал от медсестры, что лежащий здесь человек обречен на жалкое существование инвалида - у Глебова был серьезно поврежден позвоночник. Ходить Владимиру Глебову более не суждено. Хорошо - руки действовали да головой можно было ворочать. Оба молчали. Больной - красивый черноволосый мужчина - рассматривал посетителя. А посетитель не знал, как начать. - Вас Ленка прислала? Или Толстый? - вдруг спросил Глебов. - Кто? - Понятно. Значит, не они. Зачем я им такой сейчас нужен? - Лена - это Мосина, певица? - поинтересовался Совин. - А Толстый кто? - Ну вы точно не от них. Иначе бы и вопросов таких не задавали. Чему обязан? - Глебову не хватило только вздернутого подбородка для столь аристократического вопроса. - Откровенно говоря, ни Лена Мосина, ни ее Толстый меня не интересуют, - ответил Совин, изрядно при этом соврав: они как раз его очень интересовали. И Совин не зря еще раз повторил имена. И возражений на них опять не |
|
|