"Иван Сербин. Черная акула " - читать интересную книгу автора

подполковника Грибова, моего заместителя, второй - от присутствующего здесь
майора Поручика. - Муравьев криво усмехнулся. - В обоих есть слова о
поведении, порочащем честь российского офицера. О недостойном, прямо скажу,
поведении. Соответственно встает вопрос о досрочном увольнении в запас.
Молчишь, капитан? Семенов незаметно закусил губу. Происходило именно то,
чего он не любил больше всего: публичная порка. По какой-то неведомой ему
причине большинство начальников, с которыми Алексею приходилось иметь дело,
не ограничивались констатацией факта и вынесением приговора, а устраивали
такие вот спектакли с полноценным препарированием жертвы.
- Молчишь, - продолжал между тем комполка. - А молчишь ты потому, что
правда в этих рапортах написана. Недостойное было поведение.
- Това...
- Молчать! - Короткопалая пятерня Муравьева, поросшая темными волосами,
шлепнула по бумагам на столе. - Оправдываться станешь, когда тебя об этом
попросят! Сивцов на замечание не расщедрился. Все так же сидел, ощупывая
Алексея желтоватыми глазами.
- Кстати, капитан, тебя сколько раз на майора представляли? А в
старлеях ты сколько лет ходил? - Согнутый палец полковника постучал по
картонной папке, хранящей личное дело капитана Семенова. - Боевой летчик,
летаешь почти одиннадцать лет. Два года Афганистана, с апреля восемьдесят
восьмого года - инструктор в КВВАУЛ, с января девяносто первого - боевая
часть, город Бобров. Да с такой биографией, как у тебя, любой другой уже три
года в полковниках бы ходил. А ты, капитан, до сих пор по четыре звездочки
на плечах носишь. - Муравьев снова стукнул по папке. - Ты в собственное дело
хоть раз заглядывал? Запись на записи, геморрой на геморрое, и мне теперь
этот геморрой тебе на уши натягивать. Слово "геморрой" полковник произносил
со вкусом, буква "р" у него звучала как тройная, а то и еще раскатистее.
Нравилось комполка это звучное слово. Алексей покосился на Поручика. Тот
едва заметно улыбался, но не с торжеством, а глубоко, каким-то своим мыслям.
- Так вот, капитан, - продолжал Муравьев, - сегодняшнюю операцию мы
разобрали. Если бы не твоя возня у замполета, я бы тебя на руках носил,
несмотря на нарушение приказа. С неба свалился, позицию расстрелял и из
пикирования вышел под брюхом моего "сухаря". Но вот бумагам этим, -
полковник кивнул на стол, - я обязан дать ход. И тебе со всеми твоими
геморроями одна дорога - в запас. Хочешь в запас? Алексей постарался
проконтролировать свой голос, но получилось все равно глухо и хрипло:
- Никак нет, товарищ полковник... Муравьев тяжело прокашлялся.
- Ну, в общем, так, Семенов Алексей Николаевич. Рапорты эти я пока
придержу. Скажи спасибо подполковнику Сивцову. Он лично за тебя просил. Для
вас, а конкретно для тебя и майора Поручика, у штаба округа есть особое
задание. Выполните - молодцы. Старое забудем да еще и к очередному
представим. Начнешь снова вые...ся, снимешь погоны и прямым ходом в запас.
Тебе все ясно, капитан?
- Так точно, товарищ полковник, - так же хрипло ответил Алексей.
- Ты хорошо меня понял?
- Хорошо, товарищ полковник.
- Ну и отлично, - оплыл в кресле Муравьев. - Значит, так. Вы обсудите
тут все пока, а я пойду свежим воздухом подышу. - Комполка поднялся из-за
стола и направился к вешалке. Подполковник Сивцов так долго молчал, что,
когда губы его задвигались, Семенов решил, что где-то раскололись скалы.