"Андрей Иванович Серба. Мечом раздвину рубежи " - читать интересную книгу автора

- Сюда, - проговорил спасенный, когда Микула поравнялся с очередным
входом в подземелье.
Ход вывел отряд на склон неглубокого оврага, густо усеянного крупными
валунами, между которыми ветер гнал тучи песчаной пыли.
- На ту сторону, сотник. Держи направление на камни, что против нас.
Проехав сотни три-четыре шагов по склону оврага, всадники перемахнули
его гребень и очутились на небольшом участке полупустыни, стиснутом с трех
сторон оврагами. Несколько минут по ровной земле, и снова под копытами
лошадей глинистый склон оврага. Затем его сменила узкая тропа с
нагромождением скальных обломков справа и зияющей пропастью слева. И вновь
склон оврага, дно другого, русло высохшей речки внутри очередного каменного
массива.
В начале пути Микула пытался запоминать маршрут, которым они ехали, и
приметные ориентиры на нем. Но уже через пару часов понял, что среди
множества оврагов, высохших подземных речек, ходов и пещер внутри скал
впервые попавшему сюда человеку разобраться невозможно. Тем более что
двигаться приходилось чаще всего в пыльном мареве, отчего окружающая
местность казалась однообразно серой и расплывчатой, словно ночью. Иногда
создавалось впечатление, что отряд по два-три раза проезжал по тем же тропам
и подземным ходам, петляя по одному и тому же участку долины. Может, так и
было? Почему разбойничий главарь не мог запутывать русичей, дабы иметь
уверенность, что ни один из них не сможет найти сам дорогу к его становищу
или привести с собой других людей? Хотя зачем ему подобная предосторожность?
Разве русичи напрашивались к нему в гости, разве не он пригласил их сюда в
благодарность за собственное спасение? Наверное, такими были все дороги в
долине и под ней, благодаря чему единственными обитателями сих мест
являлись, не считая духов зла, разбойники.
- Держись крепче, сотник, - вывел Микулу из раздумий голос сзади. -
Впереди река с сильным течением.
Микула открыл наполовину смеженные глаза, огляделся по сторонам.
Действительно, в свете факелов у ног лошади блестела вода, над головой
нависал неровный мрачный свод очередного подземелья, справа и слева на
расстоянии вытянутой руки тускло мерцали покрытые плесенью каменные стены.
Не раз виденная сегодня картина, если не считать, что отряд впервые встретил
живую воду, а не память о ней, которую несли в себе сухие, безжизненные
русла. Однако лошадь Ми-кулы, жадно потянувшаяся мордой к воде, не стала ее
пить.
- Соленая. Та, о которой ты говорил, упоминая проделки Чернобога и его
подручных, - объяснил голос сзади. - Но какая для нас разница, пресная она
или нет? Главное, сотник, держись крепче в седле сам и не позволяй
своевольничать лошади. Смелее в реку!
Подземный водный поток, хотя и занимал весь ход от стены до стены, был
неширок - десять-двенадцать локтей, но с быстрым, сильным течением. К тому
же его дно было усеяно множеством камней, о которые постоянно спотыкались
кони. Там, где ход сужался, течение становилось еще быстрее, причем
настолько, что увлекало за собой мелкие камни. Они с силой ударяли лошадей
по ногам, отчего те часто вздрагивали крупом и ржали от боли.
Иногда в стенах хода виднелись ведущие вбок сухие ответвления, -
по-видимому, высохшие русла бывших притоков подводной реки. Но седок сзади
никак не реагировал на них, и Микула продолжал двигаться дальше по течению.