"Сен-Симон. Мемуары, книга 2 " - читать интересную книгу автора

г-жи де Сен-Симон и г-жи де Лозен, и как они будут втроем вспоминать о том,
что видели, что делали когда-то; и эти рассуждения продолжались, пока не
настало время идти слушать проповедь.
Она искренне любила герцога Беррийского и поначалу привязалась к
герцогине Беррийской, желая превратить ее в подобие собственной дочери. Она
глубоко почитала Мадам и нежно любила Месье, который отвечал ей такою же
любовью и устраивал для нее увеселения и удовольствия, какие только мог; и
все это перенесла она на герцога Орлеанского, в коем принимала неподдельное
участие независимо от завязавшихся у нее позже отношений с герцогиней
Орлеанской. Благодаря ей они получали сведения о короле и г-же де Ментенон и
пользовались ее посредничеством в сношениях с ними. Дофина сохранила
глубокую и пылкую привязанность к герцогу и герцогине Савойским, а также к
родным краям, иногда даже вопреки своему желанию. Ее выдержка и благоразумие
проявились во время разрыва и после него*. Король был так внимателен, что
избегал при ней любых разговоров, которые могли бы коснуться Савойи, а
принцесса выказала во всем блеске искусство красноречивого молчания, но по
редким замечаниям, вырывавшимся у нее, было видно, что она француженка
душой, хотя в то же время она давала понять, что не может изгнать из сердца
отца и родной край. Мы видели, какая дружба, какое участие и какие
непрерывные сношения связывали ее с королевой, ее сестрой**. Во всех своих
великих, причудливых и таких чарующих проявлениях она сочетала в себе
принцессу и женщину: не то чтобы она могла выдать чужую тайну - здесь она
была надежна, как скала, не то чтобы по легкомыслию нарушала планы других
людей, но были у нее легкие недостатки, по-человечески вполне понятные. Ее
дружба бывала следствием расчета, развлечений, привычек, надобностей;
исключений из этого правила я не видел, кроме одной только г-жи де
Сен-Симон; принцесса сама в этом признавалась с таким милым простодушием,
которое почти заставляло примириться с этим изъяном в ней. Как было уже
сказано, она хотела нравиться всем; но она не могла воспретить себе того,
чтобы и ей кто-то понравился. Прибыв во Францию, она долгое время оставалась
удалена от общества; затем ее приблизили раскаявшиеся старые интриганки***,
чьи романтические души еще были полны галантности, хотя дряхлость,
свойственная их летам, лишила их удовольствий, сопряженных с галантностью.
Потом мало-помалу принцесса все более отдавалась свету и, останавливая свой
выбор на тех, кто вился вокруг нее, руководствовалась больше своей
симпатией, чем добродетелями этих людей. Приветливая по натуре, принцесса
охотно приноравливалась к наиболее близким людям; никто из них не видел
пользы в том, что она охотно и с радостью проводила время в разумных
занятиях и в дневные часы чтение перемежалось у нее с полезными беседами
исторического или благочестивого содержания с приближенными к ней пожилыми
дамами, и в этом черпала она больше удовольствия, чем в рискованных
разговорах по секрету, в которые вовлекали ее другие, причем сама она вовсе
к этому не стремилась, удерживаемая природной застенчивостью и остатками
деликатности. Тем не менее она дала увлечь себя довольно далеко****, и, не
будь она так мила и не пользуйся всеобщей любовью, чтоб не сказать -
обожанием, это накликало бы на нее тяжкие неприятности. Ее смерть пролила
свет на эти тайны и обнажила всю ту непрестанную жестокость, с которою
король тиранил душу тех, кто принадлежал к его семье. Каково было изумление
короля и всего двора в те ужасные минуты, когда никто не знал, что будет, а
все сиюминутное казалось не имеющим значения и вдруг она, нарушая тем самым