"Роман Сенчин. Конец сезона (повесть) " - читать интересную книгу автора

продавщица взвешивала подолгу, следя за стрелкой, потом жала на клавиши
калькулятора, ошибалась, и, пока добрался до прилавка,
Сергеев успел вдоволь наспориться с женой, что купить.
- Так, три килограмма шашлыка, - первым делом объявил и тут же спросил
озабоченно: - А свежий? - Сероватые куски и водянистый лук не внушали
доверия.
Продавщица хмыкнула:
- А шашлык хороший свежим бывает?
Сергеев в душе согласился с ней, но такой ответ оскорбил; вспомнилась
его работа. И он потребовал:
- Ну-ка дайте понюхать.
С той же ухмылкой сивенькая подняла лоток.
Шашлык пах вкусно. Даже уксусом не очень шибало.
- Ладно, кладите. Сойдет.
- Луку купи - надо подрезать, - сказала из-за спины жена. - Этот вон
весь как лапша. Тоже... делают...
После шашлыка взяли свежих помидоров и соленых огурцов, хлеба, сока
апельсинового и пачку морса "Добрый", печенья для сына, картошки с красной
кожурой ("напечем!"), селедку, куриных крылышек, бутылку
"Мерло"...
- "Хуббу-Буббу" еще, пап! - задергал сын.
- Никакой "Хуббы-Буббы"! Ешь нормальный шоколад... Дайте "Золотые
купола" с орехами.
Сын заныл:
- Не хочу-у!
- Замолчи вообще! - Сергеев повернулся к жене: - Что, водку брать?
Хотел услышать: "Да не стоит. Лучше пиво пейте". Но жена пожала
плечами:
- Возьми одну.
- Бутылку "Путинки". Ноль семь.
Продавщица помучила калькулятор.
- Все?
- Все. - Сергеев полез за деньгами.

3

Дом Андрюхи стоял на южной окраине Клязьмы, недалеко от Ярославского
шоссе. Днем шум машин почти не был слышен, зато после захода солнца
становился отчетливым, раздражающим, как работа старого, то и дело готового
заглохнуть и в то же время какого-то сверхмощного мотора...
Побыть в абсолютной тишине здесь, как и в Москве, не получалось.
Путь от станции до Андрюхи неблизкий - километра три, а вещей
набралось - хоть бросай. Лямки рюкзака давили на плечи, пакет в левой руке
потихоньку рвался, и очень быстро Сергеев пожалел, что столько всего
набрали: "Потом бы вместе со всеми, когда собрались...
Наташка наверняка на машине будет. Сгоняли бы..." Мешала и бутылка
"Старого мельника", которую он купил в ларьке в последний момент - пиво
на ходу не пилось, а бросать было жалко; хотелось идти быстрее, но жена с
кенгурушником на груди отставала, сын постоянно наклонялся за палыми
шишками, набивал ими карманы, терял, опять нагибался. Жена ругалась: