"Тихон Захарович Семушкин. Алитет уходит в горы (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Нет, Туматуге, ни к чему она нам, - отклонил предложение старик.
- Отец, а может, возьмем? - вмешался в разговор Ваамчо. - Новая-то
попрочней старой с крыши.
- Нет, не надо. Ты думаешь, Ваамчо, нам не понадобятся песцовые
шкурки на что-нибудь другое? Ой, как много у нас прорех! Да и случиться
может, что за лето и сами убьем одного-двух моржей. Охота только началась.
Вот так, Ваамчо. А ты, Туматуге, передай Алитету спасибо за заботу...
Шторм продолжался четыре дня. Море успокоилось, но спустился густой
туман, закрывший солнце и очертания скалистых берегов. Опять нет охоты. Но
как только выдавались хорошие дни, охотники вновь уходили в море. Бывало,
что и в такие дни не повстречаешь моржей. Море широкое! Есть где
разгуляться моржам!
И все же Ваамчо однажды подвезло: с охоты он вернулся с крупной
добычей. Морж был разделан, мясо разложено по всему дну байдары, а шкура
моржа целиком полоскалась сзади байдары на буксире.
Старик Вааль прыгал от радости.
- Ваамчо, - распоряжался он. - Надо поделиться мясом со всеми.
Радовалось и все стойбище. И только Алитет с нескрываемой завистью
посматривал на необыкновенно большие бивни моржа и обдумывал, как бы их
забрать. Редко попадались такие бивни. Ведь приятель-американ как раз
такие и заказывал ему, с ногу величиной.
- Хороший морж попался тебе, Ваамчо, - сказал Алитет. - Это Корауге
позаботился о тебе. Всю ночь перед охотой он бил в бубен. Как же? Надо же
тебе сделать хорошую лодку. Пожалуй, я заплачу тебе за бивни три пачки
патронов. Во! - ошарашил он Ваамчо.
Ваамчо просиял, но сказал:
- С отцом надо поговорить.
Жизнь стойбища, с удачами и неудачами, продолжалась. И короткое
полярное лето промелькнуло совсем незаметно.
Вскоре моржи покинули северные воды и ушли куда-то в другие места до
будущего лета. Ушли и киты.
Остались вдоль побережья на зимовку только нерпы да белые медведи. Но
охота на нерп в движущихся льдах небезопасна. Не редки скучаи, когда
охотники погибали во льдах, оторванных от берега.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Зима. Ночь круглые сутки. Месяц еще не народился. Мрак. Солнце в это
время совсем не появлялось, и люди думали: солнце ходит где-то под землей,
под океаном. И не скоро оно еще вернется.
Бушевала пурга. Яранги скрипели и дрожали. Пурга металась с ревом и
стоном, как раненый, обезумевший зверь.
Собаки дремали, свернувшись в клубок, спрятав морды под брюхо, и,
казалось, не обращали никакого внимания на разыгравшуюся пургу.
В яранге старика Вааля кончились запасы жира. В светильнике слабо
горел и коптил сухой мох, не смоченный жиром. В пологе было темно и
холодно. Люди укрылись старенькими шкурками и жевали остатки мерзлого
сырого тюленьего мяса.
Здесь же, в углу полога, лежал Чегыт - любимая собака. Чегыт шевелил