"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Аленький цветочек (Кудеяр #1)" - читать интересную книгу автора

кормить москитов и мух цеце. Не раз в минуты душевного смущения Грину
хотелось плюнуть на всё, выкопать один из дедушкиных горшков и рвануть в
Иллинойс к папе. Но он крепился, вынимал пожелтевшее фото прадеда,
вглядывался в его мужественные черты. Аарон Гринберг был запечатлен на
боевом коне, с кривой шашкой наголо, ветер раздувал его густые, лихо
закрученные пейсы. На сдвинутой на ухо, истёртой в классовых сражениях
камилавке "Крохотная шапочка, всегда носимая верующими иудеями" чётко
выделялась пятиконечная звезда...
"Вот это вонища", - восхитился Скудин, вбегая в тускло освещённый
подъезд. Поднявшись на второй этаж, он остановился перед обшарпанной,
украшенной подозрительными пятнами дверью. Дверь эта от сотворения мира не
знала краски и кисточки, зато на соответствующей высоте красовался
характерный потёк, липко продолжавшийся на полу. И вообще чувствовалось,
что усилия губернатора по расселению коммуналок не скоро ещё достигнут
окончательной цели. Резиновой коврик у порога был вытерт до дыр, кнопки
звонков гроздьями висели на проводах, и к ним страшно было притрагиваться.
Каждой кнопке соответствовали разномастные, вкривь и вкось сделанные
подписи. Фамилии у гриновских соседей были одна к одной. Писукины,
Калогрёбовы, Вшегоняловы... и ещё легион точно таких же. Случайный человек
- призадумается, стоит ли подходить близко к подобной двери и уж тем более
в неё звонить. Скудин случайным человеком не был. Он хорошо знал, куда
шёл. Он надавил первую же кнопку и не дрогнул, когда голые провода
ответили фонтанчиком электрических брызг. Где-то наверху еле слышно
заурчал сервомотор видеокамеры, потом щёлкнули, отпираясь,
электромагнитные замки, и массивная, идеально закамуфлированная бронедверь
отворилась.
- Здравствуйте, Иван Степанович.
На пороге застыла стройная, распутноглазая девица, при взгляде на
которую Скудин почему-то вспомнил инфернальную горничную из "Мастера и
Маргариты". На той, как известно, не было ничего, кроме кокетливого
кружевного фартучка, белой наколки и золотых туфелек. Гриновская девица
была одета, но одета по принципу "более чем нагая". Скудин уже видел её
однажды, и звали девку... Ванда? Хелена? Брунхильда? Матильда?
Колетта-Полетта-Жанетта-Жоржетта-Мриэтта?.. По мнению Скудина, радость от
подобных подружек-однодневок была более чем сомнительная. "И ещё за
Виринеей ухлёстывает, стервец..."
- Меня Бригиттой зовут, - девица закрыла дверь, обворожительно
улыбнулась и, оставляя за собой в воздухе волну тонкого благоухания,
повела Ивана в недра квартиры. - Пожалуйте в малую гостиную, Евгений
Додикович сейчас будут.
Никаких соседей, да ещё с указанными выше фамилиями, в этой квартире,
естественно, не наблюдалось. Всеми её квадратными километрами Евгений
Додикович повелевали единолично.
Скудин равнодушно прошагал по узорчатому паркету, изрядно-таки на нём
наследив: его ботинки, пострадавшие от Ритиного потопа, так и не успели
просохнуть. Наконец Бригитта распахнула перед ним последнюю дверь, и
"сундук мертвеца" со стуком встал на пол в небольшой (по местным
масштабам) комнате, выдержанной в стиле постперестроечного ренессанса.
Тотальный евроремонт, немецкие стеклопакеты, французские жалюзи, японская
электроника и, естественно, итальянская мебель. На стене - портрет хозяина