"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Аленький цветочек (Кудеяр #1)" - читать интересную книгу автора

Давиться в пробках вечернего часа пик Лев Поликарпович был не
любитель. Вернувшись из института домой, он загнал арахисового "Москвича"
в гараж и поехал к
Володе на метро.
Когда Марина была маленькой и вечерами гуляла с папой около дома, она
всё собиралась однажды отправиться по Бассейной "далеко-далеко" - за
железную дорогу, мимо дымящей трубами ТЭЦ, до самого моря. Она даже, как
умела, готовилась к этому путешествию. Прочитав книжку про Чипполино - а
вернее, изучив в ней картинки - начала собирать какое-то необходимое, по
её мнению, имущество: любимый мяч, кубики... Делала узлы из платков и
привязывала их к палкам. Чтобы можно было закинуть на плечо и нести в
дальний путь. Как бездомный Чипполино, уходивший на картинке в огромное
закатное солнце...
Путешествие по Бассейной, конечно, так и не состоялось. Но, став уже
взрослой, Марина однажды созналась отцу, что иногда во сне отправляется в
своё "далеко-далеко" - и знакомая, короткая, в общем-то, Бассейная
чудесным образом выводит в неведомые уголки города и всё никак не
кончается...
Попадая на улицу Савушкина, Лев Поликарпович всякий раз вспоминал тот
давний разговор с дочерью. Наверное, оттого, что улица Савушкина имеет
длину, действительно подходящую для путешествий, и это отчётливо ощущается
сразу, стоит только на неё выйти. И ветер всегда по ней разгуливает, точно
по океанской набережной, и гонит по лужам блестящую рябь, и нацелена она
плюс-минус точно туда, где, пронизав рваные облака, в Питере за мокрые
крыши опускается солнце...
В нашем городе есть несколько кварталов, сразу после войны
построенных пленными немцами. Там стоят небольшие, аккуратные, одинаковые
дома, и квартиры, расположенные на втором этаже, имеют свои собственные
подъезды. С такими узкими лестницами, что можно стукнуться локтями
одновременно в обе стены. Подойдя к знакомой двери, Звягинцев не на шутку
разволновался. Поневоле вспомнилось, как он приходил сюда, когда ещё была
жива Марина. И, выйдя замуж, целых полгода пыталась сосуществовать вот с
этим самым Володей... Потоптавшись туда-сюда по асфальтовому проезду,
вдоль трясущихся на ветру голых кустов, профессор надавил кнопку звонка.
Володя спустился открывать, одетый по-домашнему - в яркую тенниску,
явно происходившую с раскладушек second hand возле метро, и древние лыжные
штаны. Эти последние Лев Поликарпович помнил столько же, сколько и самого
Володю; неснашиваемый послевоенный трикотаж перешёл от отца к сыну и
обещал прослужить ещё долго. В Маринины времена Володя был кандидатом
наук, теперь стал доктором. Чего доброго, в членкоры в обозримом будущем
выйдет. И, можно не сомневаться, будет носить всё те же штаны. Следует
только надеяться, на вручение ему Нобелевской премии он всё-таки в них не
придёт. А впрочем, Бог с ним, пускай приходит в чём хочет. Профессор
Звягинцев полагал, что гений имеет право на любые причуды. А то, что
Володя Гришин был гением, сомнению не подлежало.
- Да бросьте, Лев Поликарпыч, какие тапки... Заходите, пожалуйста.
Несмотря на учёную степень, сорок лет и экономические реформы в
стране, Володя выглядел очень неплохо - ни лысины, ни жировых отложений,
он носил густую бороду а-ля ассирийский царь Хаммураппи и в целом здорово
напоминал Фиделя Кастро во дни его бурной революционной молодости.