"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Аленький цветочек (Кудеяр #1)" - читать интересную книгу авторанеуловимо быстро, быстрее, чем Кудеяр был нынче способен воспринимать. Вот
тихо щёлкнули кусачки, расправившись с проволочными путами, и Скудин обнаружил, что сидит на земле, а на него в упор смотрит жуткая рожа. Этакий лесной призрак, бестелесный, безжалостный и в целом смертельно опасный. Кошачьи движения, густой маскировочный грим, родные, знакомые, сверкающие яростью голубые глаза. Глебка Буров по кличке Мутант. Пришёл-таки... Будда Любовь на грешную землю. Аллилуйя!!! Кто-то уже подхватил на руки Борьку Капустина, тот плакал, корчась от боли, чудовищно матерился и без конца спрашивал: "Что у меня ТАМ?.." - "Жить и баб трахать будешь, - утешали его, - вторая половинка на месте..." Преподобный Джон Смит вполне профессионально перетягивал Скудину ногу: - Glory hallelujah!.. "Слава Тебе, Господи! Аллилуйя! (англ). Молитва и одновременно - строка из гимна США" Кто есть эти? - Братья во Христе. - Иван сморщился и уже почти на бегу вколол негру протянутый Глебом шприц-тюбик обезболивающего. - Аллилуйя... Жизнь. Жизнь. Мощными ударами пульсирует сердце, и наполняет лёгкие воздух, и здоровая рука снова свободна и может держать автомат... Менее чем через минуту всё было кончено. Янговые деревья по-прежнему роняли с листьев росу, а горные вершины истаивали в клубящейся пелене. У столбов остались три тела, два мёртвых и одно ещё живое, мечтающее о смерти. Столик с инструментарием даже не перевернулся... Стеклянный ларёк под зелёным колокольчиком крыши, стоявший прямо напротив проходной нового "Гипертеха", у выезда на гатчинскую объездную, назывался симпатично и подходяще: "Теремок". Внутри посменно работали фуражках. Всегда разные, всегда по двое и всегда - что ни есть самого "пэтэушного" возраста. Отъявленная молодость не мешала им с ловкостью фокусников размазывать текучее тесто, превращая его в тонкие, геометрически правильные блины. Снабжать их двадцатью двумя видами начинки и выдавать аккуратно упакованными - на картонной тарелочке, если клиент желал перекусить прямо здесь, или в фольге и мешочке, если "с собой". К блинам прилагались чай, кофе, морс и бульон. Виринея дожевала и вытерла губы сине-белым бумажным квадратиком. Обычно она далеко не каждый день здесь продовольствовалась. Многолетняя борьба на измор с неудержимо расплывавшейся талией была бескомпромиссной (с обеих сторон), в "мирной жизни" Виринея питалась сырой морковью и яблоками. Но сегодня... Которым был этот блин, она не считала, а с какой начинкой - про то вкусовые рецепторы забыли ей доложить. Рядом так же уныло курились на мартовском ветру пластиковые чайные стаканчики Альберта и Вени. Мысль о последнем ужине перед казнью успела, кажется, посетить всех троих. И осталась невысказанной. А вот другую мысль высказали. О том, что Виринея и Алик были виновны только в хамстве по отношению к Андрею Александровичу Кадлецу. Тогда как Веня... Он сам первым и вербализовал эту посылку, героически предложив взять всё на себя и пострадать в одиночестве. "А то групповуха будет, ребята..." - "Да ты знаешь хоть, что такое "групповуха"? - немедленно заорала на него Виринея. - Объяснить тебе? Объяснить?.." В возрасте мальчишек, обернувшихся за стеклом "Теремка", Виринея была благородной хулиганкой. Она дралась в школе на переменах, не щадя и не |
|
|