"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Аленький цветочек (Кудеяр #1)" - читать интересную книгу автора

Господи, какая дичь, хорошо хоть, что мысленно, Иван не услышит и не
засмеет. А если серьезно, то, конечно, тура, уехала, с отцом даже не
попрощалась. Гордая, самостоятельная. вылетевшая из родительского гнезда,
заневестившаяся дочка-красавица. Засранка неблагодарная...

...В общем, чудесные лососёвые розы обратно в скудинскую физиономию
не полетели. "Таких ребят полно! А ты!.." - возмущался папа несколько
времени спустя, когда "Иван Степанович" превратиться в "Ваню" и даже
"Ванечку" и повадился чуть не ежедневно похищать Марину после работы, так
что домой она возвращаюсь иной раз за полночь. Возвращалась с сияющими,
между прочим, глазами. "Он же натуральный головорез! Дуболом!.. Мокрушник
на государственной службе! - рокотал Лев Поликарпович. - Да что ты в...
гестаповце этом нашла? Когда доктора и кандидаты кругом..."
"За кандидата наук, если помнишь, я уже выходила!" - отбивалась
Марина. Её жизненный путь действительно ознаменовался недолгим и неудачным
браком с сыном старого папиного товарища, талантливым математиком. Машу,
собственно, и привело под венец в основном глубокое уважение к Володиной
одарённости. Шесть месяцев совместной жизни, в течение которых он то и
дело перебивал её на полуслове, ибо способен был рассуждать только о
любимых проблемах кодирования, расставили все точки над "ё". Молодые люди
развелись без разменов квартир, скандалов и слез, оставшись друзьями. Их
дружбе оказалось достаточно научных консультаций раз в две недели. А
большего, как теперь было ясно, и с самого начала не требовалось.
В настоящий момент Марину анемично обожал другой потомственный гений,
на сей раз биохимик. Естественно, опять сын папиного старого друга. Дима
тоже был необычайно талантлив, Маше было с ним интересно... Но муж, только
способный преданно смотреть ей в рот?.. Муж, чья личность в её присутствии
полностью исчезает?..
Тогда как Ваня...
О-о, Ваня! Способный и на самурайское ледяное достоинство, и на
неожиданную, а потому такую трогательную нежность...
Лев Поликарпович, веривший в силу логических аргументов, заходил с
другой стороны. "Девочка моя, - начинал он проникновенно. - Я согласен,
чисто животного обаяния твоему Скудину не занимать... - Папа щёлкал
пальцами. - Орёл! Муж-чи-на! Могучий первобытный самец!.. Девочка, мы с
тобой взрослые люди, я всё понимаю... Но ты подумай сама: это всего лишь
сексуальное влечение. Надолго ли его хватит? Он же тебе не в Анталию
съездить с ним предлагает, а - замуж!.. И вот схлынет ваша страсть, и
окажется, что ничего больше не связывает..."
Маша яростно возражали. Но пала, как все родители, знал лучше.
"...И ещё развода не будет тебе давать, потому что в их ведомстве,
насколько я знаю, разводы не поощряются..."
Подобными разговорами профессор Звягинцев добился вполне
закономерного результата. После очередного свидания с "гестаповцем" дочь
просто не вернулась домой. Утром Лев Поликарпович, чувствуя себя брошенным
сиротой, впервые почти за десять лет потащился в "Гипертех" один. Дочь,
приехавшая (как и следовало ожидать) с подполковником, показалась ему
необыкновенно красивой и в точности похожей на покойную мать. Он хотел
обнять своего ребёнка, прижать к сердцу и рассказать, до чего он ее любит
- любит, как никакому Диме - Володе-Ване не снилось, жизнь за неё с