"Михаил Семеновский. Тайная канцелярия при Петре Великом " - читать интересную книгу автора

Потеряв всякое терпение, она написала жалобу не только государыне
Екатерине Алексеевне, но и самому царю. Сильно встревожилась за брата царица
Прасковья Федоровна и отправила ему письмо, в котором проглядывает горячая
заботливость об его судьбе:
"Братец, свет мой, пожалуй поберегися, чтобы тебя не извели или бы не
убили... она (т. е. Александра Салтыкова) била челом и руку приложила
"Васильева, жена Федоровича Салтыкова"; а челобитня писана по-прежнему,
только прибавки: "хуже я вдовы и девки"; да еще пишет: "взял мою бабу и
живет блудно" и бьет челом, блудного дела с тобою разойтится; ко государю
пишет просительное письмо, чтобы он миловал. Надобно тебе быть сюда
поскорее; я не знаю, что делать на их челобитню: твоя надобна или нет? И без
твоей челобитной будто нельзя быть, а без твоей руки не примут; всеконечно
надобно тебе быть поскорее, по последней мере, что к царице Екатерине
ангелу; а лучше бы поскорее, надеелася... много умиляются за нее и стоят за
нее; больше сам знаешь, кто ее друзья..."
Жена надоедала своеобычному мужу ревностью, слезливостью и постоянными
жалобами; сильное желание каким бы то ни было образом развязаться с ней
привело однажды супруга к столь горячему с нею объяснению, что Александра
Григорьевна, покрытая синяками и ранами, замертво упала на землю. Супругу
было некогда возиться с ней: он торопился в Петербург, по призыву Прасковьи,
к ней под крылышко. Василий Федорович бросил жену и ускакал из Митавы, пылая
гневом и против жены, и против ее заступницы, герцогини Анны Ивановны.
Действительно, племянница взяла под свой покров забитую тетку; перевела
ее в свои хоромы и поручила придворному доктору осмотреть тетенькины раны.
Лечение пошло успешно; княжна стала поправляться, как вдруг нежный
братец Прасковьи прислал жене строгий приказ - немедленно ехать в Петербург.
Как ни боялась Александра Григорьевна бешеного мужа, но, ободряемая
племянницею, она решилась скрыться в Варшаву, к отцу, действительному
тайному советнику и кавалеру, бывшему чрезвычайным посланником и полномочным
министром. Затаив намерение от многочисленной дворни, княжна со слезами
простилась с царевной, шепнула ей, что непременно поедет в Варшаву, и в
сопровождении челяди отправилась в путь.
Князь Григорий Федорович Долгоруков знал и скорбел о страдальческой
жизни дочери; предуведомленный ею, он выслал навстречу ей князя Шейдякова.
Посланный встретил страдалицу в жидовской корчме, близ Митавы, на Двине. Он
немедленно распорядился, чтоб обоз с вещами и дворнею проехал далее в Ригу,
а барыню с двумя горничными пересадил в почтовую коляску, заранее
приготовленную, сел в нее сам и велел ехать назад. То был обман. Отъехав
несколько, Александра Григорьевна, все еще страшась тирана-мужа, написала к
нему письмецо. Запуганная и забитая, она и тут не смела заявить свою
самостоятельность и причину своего побега сваливала на отца. "При отъезде
моем в Ригу, - писала она между прочим, - получила я от отца своего
присланных людей; приказал он видеться с собой. Не смела воли его
преслушать; а когда изволите мне приказать быть - я готова. Не надеюсь я
вашего за то гневу, понеже имела давно от вас позволение. А что мое платье и
другое осталось по отъезде вашем из Митавы, и я ничего не взяла". Вручив
Марье Волковой, одной из своих служанок, письмо к мужу, Александра
Григорьевна приказала ей ехать в Петербург, а сама беспрепятственно
продолжала путь в Варшаву, куда и прибыла еле-еле живая от физических и
душевных страданий.