"Михаил Семеновский. Тайная канцелярия при Петре Великом " - читать интересную книгу автора

6. Карет и лошадей мы берем на долговных людей, по тамошнему чиновному
порядку; также ей, царевне моей, без особой дачи исправить нечем. Прошу на
то об указе.
7. Повелите ли отчины дать царевне моей по тамошнему старому
обыкновению имать из тамошнего ж шляхетства, по пристойности дела.
8. Прошу вседокучно, по своей крайней милости и по своему слову,
переменить оттуда прежнего гофмейстера, бывшего прежде при царевне моей,
который там весьма несносен, и тем нас не опечалить; а быть на его место
впредь иному, кому вы соизволите.
На сие всепокорно прошу о милостивом вашем решении и об отповеди к
себе, чего я и моя царевна здесь ожидать будем, и для того нарочный с тем в
походе до вас от меня послан".
Гофмейстер, возбудивший неудовольствие царицы, несносный для нее, был
Петр Михайлович Бестужев. Государь сам назначил Бестужева к курляндскому
двору, как человека расторопного и весьма деятельного исполнителя его
распоряжений. Герцогиня, столь рано потерявшая мужа, оказывала Бестужеву
самое теплое расположение. "Не можно оправдать Анну Ивановну в
любострастии, - пишет князь Щербатов, - ибо подлинно, что бывший у ней
гофмейстер Петр Михайлович Бестужев имел участие в ее милостях..." Но если
князь Щербатов, вообще снисходительный к Анне Ивановне, не решался
оправдывать ее связи, то эта связь делалась преступлением в глазах матери.
Прасковью прежде всего поражало в этом деле своеволие дочернего выбора, и
она преследовала цель удалить Петра Михайловича Бестужева.
Просьбы эти большею частью шли через руки Екатерины Алексеевны. Насчет
ее в народе и промеж солдатства ходили разные толки. "Не подобает как
монаху, так и ей, - говорили некоторые, - на царстве быть: она неприродная и
нерусская, и ведаем мы, как она в полон взята, и приведена под знамя в одной
рубахе и отдана была под караул, а караульный наш офицер надел на нее
кафтан; она с князем Меншиковым его величество кореньем обвела" и проч. Не
один только простой народ, первое время многие бояре и боярыни, наконец,
сестры государя с недоброжелательством смотрели на возвышение безвестной
немки; но царица Прасковья в этом щекотливом деле держала себя весьма
осторожно: судить да рядить о фаворитке не бралась и рано догадалась, как
надо себя держать. Как сама, так и через дочерей своих царица рано начала
заявлять полное уважение к Катерине: поздравляла ее с торжественными днями и
событиями, молила о милостивом слове, искала милостивого расположения.
Подобное обращение, особенно в первое время по возвышении Катерины, не могло
не нравиться последней, и она постоянно благоволила к умной царице. Это
благоволение выражается во многих письмах к Прасковье, писанных от лица не
умевшей писать Катерины. Вот, например, ответное от ее имени письмо на
известную уже нам и на другие в том же роде просьбы царицы Прасковьи:
"Государыня моя, невестушка, царица Прасковья Федоровна, здравствуй на
множество лет купно и с любезными детками своими!
Письма вашего величества чрез присланного вашего Никиту Иевлева
исправно дошли, на которые доношу. Об отправлении в Курляндию дочери вашей,
ее высочества царевны Анны Ивановны, от его царского величества уже довольно
писано к светлейшему князю Александру Даниловичу; и надеюсь я, что он для
того пути деньгами и сервизом, конечно, снабдит, ибо его светлости указ о
том послан. А когда, Бог даст, ее высочество в Курляндию прибудет, тогда
ненадобно вашему величеству о том мыслить, чтоб на вашем коште ее