"Михаил Семеновский. Тайная канцелярия при Петре Великом " - читать интересную книгу автора

Измайлове: переделан был дворец, построены и исправлены разные служебные и
хозяйственные здания и по углам двора около царских хором поставлены четыре
каменные башни.
Постройки, переделки и исправления продолжались и тогда, когда
собственником Измайловской вотчины стал считаться царь Иван Алексеевич,
оставшийся старшим после Федора. К этому времени относятся подробные описи
села Измайлова, сделанные по приказу обоих царей, Ивана и Петра, и царевны
Софьи; именем же трех царских особ и наказом из приказа Большого дворца
производились тогда перемены в составе лиц, заведовавших хозяйством в селе
Измайлове.
Богатое село Измайлово, по-видимому, вовсе не было отдано ни во
владение, ни в пожизненное пользование вдове Ивана, царице Прасковье
Федоровне, - в ее собственность перешел один дворец. Петр, водворявший
порядок в дворцовом хозяйстве, расстроенном при Софье, благодаря
бесцеремонному обращению членов царской семьи с казной, назначил всем им, и
в том числе Прасковье Федоровне, известный оклад содержания деньгами и
запасами, что вряд ли оказывалось нужным, если бы царица владела на полном
праве богатым селом и вотчиною Измайловом.
В подтверждение того, что Прасковья Федоровна была на том же положении,
как и остальные члены царской семьи, считаем необходимым привести некоторые
несомненные, хотя и отрывочные, данные. Так, из приходно-расходных книг
приказа Большого дворца 1701 года мы узнаем следующее: "У комнаты великия
государыни царицы Марфы Матвеевны (вдовы царя Федора) - 9 стоялых, 21
подъемных, итого 30 лошадей; на корм им по окладу 330 чети овса, 75 копен
мерных сена, 275 возов без чети воза соломы ржаной".
Столько же значится у тетки царя, Татьяны Михайловны, только вместо 330
чети овса ей отпускалось всего 304.
"У великия государыни царицы Прасковьи Федоровны 24 стоялых, 56
подъемных, итого 80 лошадей; на корм им: стоялым в год, подъемным на 7
месяцев 880 чети овса, 200 копен мерных сена; на подстилку 732 воза соломы
ржаной".
Сравнительно большие цифры объяснить можно и тем, что у царицы
Прасковьи были три дочери, которые приняты в расчет при назначении оклада.
Хлопотала об этом и сама царица, как видно из одного донесения
провинциал-фискала Терского в октябре 1722 года". "Уведомился я, - писал
Терский, - что государыня царица Прасковья Федоровна просила в сенате, чтоб
на комнату ее величества с царевнами учинить оклад против окладу, каков
учинен был в комнате царевны Натальи Алексеевны".
У царевны Натальи Алексеевны: "14 стоялых, 28 подъемных, итого 42
лошади; на корм им: 476 чети овса, 107 копен с третью мерных сена, на
подстилки 407 возов с полувозом соломы ржаной".
Затем из бумаг приказа Большой казны того же 1701 года мы узнаем, что
"к великим государыням царицам (след. Марфе Матвеевне и Прасковье Федоровне)
и царевнам, по указанным статьям, в 10 комнат по 2000 р. в комнату, и на
1701 год к прежним взносам в 20 000 рублев, к 10 000 рублев, отпущено 10
000; на 1702 год - 15 000, итого 25 000 рублев".
Почти столько же получала царица Прасковья Федоровна и в последующие
годы, хотя сумма не всегда была одинакова. Из дела казначея царицы Деревнина
оказывается, что в приходе взято для нее из Большой казны "окладных" на 1715
год 18 320 руб.; на 1716 год - 24 066 руб. 9 алт. 4 ден.; на 1717 год - 12