"Мария Семенова, Андрей Константинов. Меч мертвых" - читать интересную книгу автора

гибели. Но Калма-Смерть все не торопилась за ним: в конце концов неподвижно
лежать стало холодно, и Тойветту отважился приподнять веки.
Страшный корабль был еще виден, потому что облачко миновало луну и
болота опять заливало неживое зыбкое серебро. Корабль медленно удалялся,
уносимый течением. Тойветту погладил бронзовую утиную лапку на поясе и
собрался было облегченно перевести дух, и вот тут-то не в меру острые глаза
уловили на далекой уже палубе какое-то движение!..
Молодой ижор никогда потом не мог вспомнить, как скатился с обжитой
ветки в свою лодочку, чиркнул охотничьим ножом, рассекая веревку, подхватил
весло и заработал им - суматошно, отчаянно, так, как не греб еще никогда!..
Он был мечен когтями зверей и не боялся ни росомах, ни медведей, ни одинокой
ночевки на болотах, - но такое... Он слышал, как трещали кусты и деревья и
жуткий стонущий треск этот придвигался все ближе: там, позади, ломился
сквозь затопленный лес, тяжело и неотвратимо шел по его душу чудовищный
корабль мертвецов, там, возносясь над вершинами, шагала следом за маленькой
лодкой грозная Калма-Смерть...
Тойветту гнал и гнал свое суденышко, задыхаясь от ужаса и не разбирая
пути. Он не знал, сколько сумасшедших взмахов отмерило готовое сломаться
весло. Охотник очнулся, только когда впереди окреп жилой дух: такой дымок
стелется над водой, когда огонь прячут от постороннего глаза. Тогда
перестала греметь в ушах кровь, и он понял, что все-таки спасся от мертвого
корабля. Вышел к живым. Он еще не сообразил, что это были за люди, но как же
он им обрадовался!
- Эге, паренек! - окликнул густой мужской голос. - Ну-ка, сказывай, что
ты тут один делаешь? От кого удираешь, точно от смерти?..
Крепкие руки подхватили лодочку и потащили на берег. Тойветту буквально
вывалился из нее - и сразу стал говорить, воздвигая между собою и только что
пережитым неодолимую преграду из сказанных слов. Хотя уже различил знакомые
очертания вросших в землю избушек, смекнул наконец, куда его занесло, и
горестно понял, что угодил из огня в полымя. Ну да все равно!.. Эти люди по
крайней мере жили на одном с ним свете и были, как он, из теплой плоти и
крови. И молчаливый ижор, седмицами не произносивший ни слова, говорил,
говорил и остановиться не мог...

Глава первая

С утра на торгу только и разговору было о том, что мудрая Гуннхильд,
жена Хрольва ярла Гудмуядссона по прозванию Пять Ножей, накануне окрашивала
руны и пускала их плавать в чашу с водой. Уже не первый раз взывала она к
Всеотцу, вопрошая, когда же придут корабли, и вот наконец руны дали ей
внятный ответ: ЗАВТРА. И уже с рассвета кипели у торговой пристани
пересуды - люди гадали, ошиблась ли Гуннхильд, посчитав желанное за
действительное, или, как всегда, оказалась права.
Город Роскильде лежит в глубине датского острова Селувд, на южном
берегу извилистого фиорда, длинным ветвящимся языком проникшего в тело суши.
Откуда бы ни дул здесь ветер, пахнет он соленой волной. И путешественников
обычно ждут с севера, с той стороны, где за устьем фиорда ворочается в своем
ложе древнее море и незримо тянутся по нему дороги на запад на север и на
восток.
Летели низкие облака, и ветер ерошил серую воду залива. Даже рабы,