"Мария Семенова, Андрей Константинов. Меч мертвых" - читать интересную книгу автора

без скверного предзнаменования. Когда поленницу и тела глинян уже охватил
гудящий огонь, вождь Медведей услышал, как из недр пламени кто-то
требовательно позвал:
"Ингар!.."
Кто такой этот Ингар, никто из Медведей не знал. Однако у многих
почему-то пробежал по спине холодок. Долгое время охотники старались не
ходить в сторону бывшего глинского поселения. Неосторожные сыскались почти
полгода спустя, когда солнце уже повернуло к весне, а в лесу, как водится,
намело снегу по пояс. Пропало сразу трое крепких парней. Их хватились, и
тщетные поиски завершились возле кургана. Три мертвеца висели на
обледеневших веревках, привязанные к осиновому столбу, и у каждого было
перерезано горло. Кто-то напоил их кровью мертвых глинян...
С трудом одолев страх, Медведи разрыли свежевыпавший снег и обнаружили
под ним человеческий след. Человек пришел с севера. А потом ушел обратно на
север. Он был один.
Это был самый недобрый час ночи, когда холод и тьма зловеще смыкаются
над землей и не верится, что наступит рассвет. Нагой лес молча стоял по
колено в воде: Морской Хозяин, обитавший в пучинах великого Нево, за что-то
прогневался на Водяного, владевшего Мутной рекой, и не желал принимать к
себе ее воды. Государыня Мутная уже и не знала, в какую сторону течь,
устремлялась то вперед, то назад, искала прибежища в болотах по берегам.
Переполненные болота взбухали, заросшие озера наливались свежей водой,
смыкались протоками. Рождались течения, огибавшие валуны и гранитные
взлобки... Между деревьями плыл подтаявший лед.
Такой весны не было в здешних местах уже целую тысячу лет. С той самой
поры, когда суровое Нево медленно падало с севера на берега и перед его
мощью отползали вспять реки, а Отец Сварог еще только запрягал коня в соху,
чтобы пропахать Невское Устье и дать истечение потокам, снять с земной груди
непосильную тяжесть.
Наверное, тогда так же обреченно стояли неспособные к бегству деревья,
уходил напуганный зверь, разлетались птицы, а людей мучили дурные сны и
предчувствия грозящей беды, которую никто не мог объяснить.
В городе Ладоге, уже сто лет стоявшем на высоком берегу Мутной, по
ночам выли собаки. В Новом Городе, недавно поднявшемся у истока реки,
объявились две колдуньи, старая и молодая. Они спасли девку-рабыню, вынутую
из петли, и боярского сына, поймавшего непотребным местом стрелу. Но при
этом предрекали такое, что лучше было вовсе не слушать.
А между двумя городами стоял ощетинившийся лес в клочках нерастаявшего
снега, залитый черной водой.
Юркая кожаная лодка петляла между мокрыми стволами, уверенно пробираясь
вперед в ночной темноте. Белоголовый парнишка, орудовавший коротким веслом,
знал здешние места, как собственный двор. Его звали Тойветту, он был ижором
из рода Серебряной Лисы, и почему гиблой ночью он плавал по болотам на
маленькой лодке, вместо того чтобы спать у домашнего очага - это никого не
касалось. Он не первую седмицу жил в лесу один; когда наводнение изгоняло
его с облюбованного островка, он перебирался на другой. И весь сказ.
Ощутив встречное течение, молодой ижор понял, что попал на протоку и
скоро впереди будет открытый разлив. Его близость он тоже сперва ощутил, и
только потом привыкшие к темноте глаза различили, что деревья вправду стали
редеть.