"Мария Семенова, Андрей Константинов. Знак солола (Меч мертвых)" - читать интересную книгу автора

ватаги, подошедший послушать сплетни рабынь. Он говорил по-датски не
особенно чисто. Светлые волосы были заплетены так, как носят у саксов, а
поперек живота висел огромный боевой нож, давший название его племени. Он
сплюнул на песок, усеянный засохшими водорослями:
- Кто бы мог ждать подобного, когда Хререк оставлял свой город и
уходил жить на восток!
- Вещая Гуннхильд всегда молится об урожае и мире, - вставила пожилая
служанка.
Длиннобородый плотнее запахнул полы темно-синего плаща, укрываясь от
ветра.
- Всякий молится об урожае и мире для своего края, а за славой
отправляется на соседа с красным щитом. О чем будут рассказывать у очагов,
если Один перестанет бросать между героями руны раздора, руны вражды?
- Лучше объясни, женщина, как это ваша Гуннхильд постигает смысл рун!
- потребовал сакс. - Я видел ее, она же слепая!
- Вещая Гуннхильд зрит сердцем! - важно ответила служанка.
А смешливая Белоручка весело фыркнула:
- Хозяйка проведет пальцем по ткани и скажет тебе, какого она цвета,
и ты ее не обманешь. Раз уж вода предстала ей кровью, значит, так оно на
самом деле и было.
Сакс промолчал, но очертания далеких туч, изорванных ветром, внезапно
напомнили ему женщин, шествовавших на другой край небес. Они величаво
летели по ветру - с распущенными волосами, в развевающихся одеждах.
Прекрасным и зловещим показался воину этот неторопливый полет... Он
обернулся, желая указать на облака старику, но того нигде не было видно.
Гуннхильд дочь Рагнара, благородная супруга Хрольва Пять Ножей,
появилась на берегу в полдень. Она ехала на смирной лошадке
рыжевато-песочной масти, с коротко подстриженной гривой и пушистым
хвостом. Она очень прямо сидела в седле, удобно оперев ноги на дощечку и
по обыкновению прикрыв веками слепые глаза. Связка ключей - гордость
домовитой хозяйки - - позвякивала у пояса, свисая с нагрудной бронзовой
пряжки. Густые седеющие волосы Гуннхильд были собраны в узел и повязаны
нарядным платком, как пристало замужней. Люди приветствовали и пророчицу,
и верную Друмбу, что вела лошадку под уздцы. Друмба одевалась по-мужски и
повадками своими отчасти напоминала мужчину; однако тому, кто пожелал бы
смеяться над нею и, паче того, говорить хулительные стихи, следовало
сперва посмотреть на потертую рукоять меча, висевшего у нее на бедре.
Воительница отбрасывала за спину длинные пряди, стесненные лишь повязкой
на лбу. Гибкую и крепкую девушку называли Друмбой - Обрубком - примерно за
то же, за что искусной вышивальщице дали прозвище Белоручка. Она неотлучно
состояла при Гуннхильд с того самого дня, когда супруга Хрольва гуляла в
прилив одна на морском берегу, слушая голоса птиц, и едва не утонула.
Друмба случилась неподалеку и, как говорили, вынесла ее на руках. Это было
шесть зим назад.
Лошадка Гуннхильд спустилась по улице, вымощенной горбылем, и
остановилась на причале, там, где небольшие острые волны лизали
позеленевшее подножие свай. Друмба без большого усилия сняла хозяйку с
седла, заботливо поправила у нее на плечах сбившийся плащ. Гуннхильд
подошла к самому краю настила, немного помедлила и протянула руки вперед,
раскрывая их, как для объятия.