"Мария Семенова, Андрей Константинов. Знак солола (Меч мертвых)" - читать интересную книгу автора

поняла, что Хрольв ярл - не просто добрый воин, готовый делать подарки
дочери конунга? Как ты догадалась, что любишь его?
- О, - улыбнулась Гуннхильд, - это было очень давно... Да спроста ли
ты, дева, допытываешься о нашей любви? Раньше я таких речей от тебя не
слыхала. Быть может, ты встретила человека, которому тебе наконец-то
захотелось вскинуть руки на плечи?
Друмба смутилась:
- Рано еще о том говорить...
- Уж не приехал ли он в гардском посольстве, сестра? - весело
осведомился Харальд. - Мало я удивлюсь, если они еще и колдуна привезли,
чтобы вернее настоять на своем, беседуя с конунгом!
Он зашел пожелать Гуннхильд доброй ночи, но не сдержал молодого
любопытства и задержался послушать.
Друмба покраснела:
- Он воин. У него меч, к которому никогда не посмел бы прикоснуться
колдун. И он не с гарда-конунгом, он сам по себе.
Харальд спросил:
- Это он тебе рассказал?
Друмба обычно обращалась с сыном конунга как с несмышленым меньшим
братишкой, и Харальд не мог упустить случая немного подразнить ее. Девушка
покраснела еще сильнее и ответила не без вызова:
- Да, это он так сказал, и я не вижу причин не верить ему.
- Следовало бы тебе, - проговорил Харальд назидательно, - давно уже
выбрать возлюбленного из числа наших молодцов. Тогда ты понимала бы в
мужчинах и остереглась бы верить всякому слову неведомого бродяги...
- Ты хочешь сказать, - сощурилась Друмба, - что хирдманны конунга
скоро приучили бы меня к лживости женовидных мужей?..
Гуннхильд ощутила досаду младшей подруги.
- Насмешки - плохая плата за откровенность, - сказала она. - Не
сердись на моего родича, Друмба. Он тоже любит тебя и вовсе не хочет,
чтобы с тобой приключилось недоброе... А мы с Хрольвом, как вы оба знаете,
вместе росли, и ему было не скучно гулять со мной по лугам и по берегу,
хотя я не очень-то годилась для игр. А потом он стал юношей, и однажды его
привезли из похода еле живого, с обломком стрелы, торчавшим в груди, у
самого сердца. Лекарь на корабле боялся трогать стрелу, потому что рана
была глубокая, и вместе с наконечником могла выйти наружу душа. Люди
говорили, стрелок целился в конунга, но Хрольв успел заметить, как он
спускал тетиву. "Если парень выживет, я назову его ярлом", - сказал мой
отец.
А я вдруг поняла, что без Хрольва для меня не будет вокруг совсем
ничего, кроме темноты. Я пришла туда, где его положили в доме, и сказала
ему об этом...
- А он? - тихо спросила Друмба.
- Была самая середина ночи, и все кругом спали. Хрольв выслушал меня
и велел размотать повязку у него на груди. Я сделала, как он попросил, и
он взял стрелу пальцами и выдернул ее вон. Он не закричал, но я поняла,
что он сделал, и закричала вместо него. Все думали, что он умирает, но
Хрольв выздоровел. - Гуннхильд улыбнулась дорогим для нее воспоминаниям. -
К осени он вошел в полную силу и попросил меня у конунга себе в жены. Мой
отец согласился на свадьбу и назвал его ярлом. Хрольв был тогда не старше