"Виталий Семин. Семеро в одном доме" - читать интересную книгу автора

- Слабая она. Жить ей недолго.

- Кому? - не сразу понимаю я.

- Нинке, - говорит баба Маня, - грудь у нее слабая.

- У Нинки?! - изумляюсь я. - А у вас?

Но баба Маня уже замкнулась, говорить не о чем. Когда-то я собирался
просто разрешить спор между Маней и Нинкой.

- Бросьте вы свою Нинку, - сказал я Мане. - Сколько можно! Есть же у
вас и еще внуки. Ирка, например.

До сих пор стыжусь этого, как одной из самых больших глупостей, которые
мне пришлось совершить.

Было это больше года назад, когда Нинка завоевывала своего Пашку. Мы с
Иркой только что поселились у Мули. Вечерами мне приходилось много работать,
я добивался тишины и невзлюбил Нинку уже за то, что она всегда говорила
громко, подолгу болтала с Мулей, ни на какие намеки не реагировала, а если я
прямо просил ее помолчать или уйти к себе, она переходила на громкий, еще
более раздражающий меня полушепот и жаловалась Ирке так, чтобы слышал и я:

- Вот муж у тебя невоспитанный.

А поздно вечером, иногда за полночь, когда мы с Иркой ложились спать, в
ставню нам начинали стучать. Стук был настойчивый. Так не могли стучать мои
или Иркины знакомые, так не могли стучать к Муле или к бабе Мане, и,
единственный мужчина в доме, я выходил к дверям и говорил каким-то мрачным,
нагловатым ребятам:

- Окна Нины выходят во двор. Стучать ей надо со двора.

- Ты, - говорили они мне. - позови Нинку.

И я понимал, что неуважение к Нинке распространяется и на меня. Я
стучал к Нинке:

- К тебе!

А Нинка шепотом спрашивала меня из-за двери:

- Это длинный, да? В белой рубашке? С золотым зубом? Скажи, что меня
дома нет.

Вначале я соглашался вступать в переговоры с длинным в белой рубашке, и
с другим в вельветовой куртке, с лошадиным лицом, и еще с третьим, а потом я
говорил Нинке: