"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораопору на местах, мы, Дмитрий Георгиевич, норовим удержать все как было, но
ведь невозможно сие, никак невозможно! - Это вы говорите, Павел Григорьевич, вы, а не я! -. улыбнулся Беляев. - Я лишь так думаю, а вот революционеры на этом строят свою пропаганду! Неужели и дальше так пойдет, неужели мы и впредь будем жить по-азиатски лениво и внутренне зло друг к другу?! - Именно так и будем жить! Именно так! - Тогда ждите краха! Биржа такой инструмент который не обманешь, цена - она и есть цена, приказом ее не поправишь! Объясните мне отчего все так?! Отчего? - Будто сами не понимаете... - Понимал бы - не спрашивал, Павел Григорьевич! - До тех пор, - упершись взглядом в зрачки собеседника, скрипуче сказал Курлов, - пока кабинет возглавляет человек, сделавший ставку жизни на представителей одного лишь аграрного класса, до тех пор, покудова вопросы промышленности и банка видятся ему в обличий бунтаря на баррикаде или Шейлока возле банковского сейфа, не ждите никаких изменений, он выше своей головы не прыгнет... А вы - молчите, по углам шепчетесь, а мне секретная информация о вашем недовольстве приходит, и оседает эта информация в пыльных шкафах, наверх не идет, кто ж на самого себя решится бочку катить?! Беляев невольно оглянулся; Курлов захохотал в голос: - Соглядатаев боитесь? Пока я в л а в к е - не бойтесь, всем известен мой патронаж промышленному делу, пока могу - оберегаю вас, но ведь не вечен я, Дмитрий Георгиевич, не вечен, а паче того, бесправен, коли называть вещи своими именами. страха, дремучими традициями... Что мы можем, Павел Григорьевич? Что? Курлов молчал, по-прежнему глядя в зрачки собеседника, словно бы гипнотизировал его, подсказывая: "А ты спроси совета, спроси, я - отвечу". И тот спросил: - Как надо поступать нам - пока еще можем, - дабы помочь делу в империи? - Газеты в ваших руках, мощные газеты, Дмитрий Георгиевич, а сие - сила. Неужели нет у вас толковых людей, которые так же, как мы с вами, радеют о судьбе державы? Пусть бабахнут от души! Пусть по мне бабахнут, по министерству промышленности пусть ударят, по... Беляев понял сразу, отчего Курлов оборвал себя: - Вот-вот... Цензура не пустит. Главу трогать ни-ни! - А ум зачем даден? У нас все между строк читать горазды, мы не Англия, где премьера допустимо в статье ослом назвать, ничего, кроме смеха читателей, от этого не станется, а посмеявшись вдостоль, осла повалят! Так ударьте ж! Иначе - вас вскорости стукнут, да так, что костей не соберете! - Если нас начнуть бить, на ком империя стоять будет? - А кого сие волнует, мой дорогой друг? Кого? Нас в мир пускают ненадолго, свое б отжить, а там - хоть потоп! Не вздумайте на меня ссылаться, но, сдается мне, этой осенью правительство намерено такие налоги с вас взвинтить, что не очухаетесь! - Так ведь будем вынуждены понизить оклады рабочим, выйдет бунт! - Во-первых, не позволят вам понижать оклады, с чернью намерены заигрывать, пугать вас ею, а потом, сейчас армия оклемалась, харчат неплохо, станет стрелять, не девятьсот пятый год, слава богу! Во-вторых, |
|
|