"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораКальмановичу, защищавшему политических, Кулябко скрепя сердце отправил
телеграмму начальнику петербургской охранки полковнику Михаилу Фридриховичу фон Коттену; передал тому своего сотрудника, заручившись при расставании с Богровым обещанием, что тот, р а з р а б о т а в ш и Петербург, вернется в Киев, где Кулябко гарантировал ему сказочное будущее: "Мы сделаем специально для вас тройку ликвидаций, вы возьмете на себя защиту, а мы поможем вам эти процессы выиграть. Тогда вы станете в первый ряд русских правозаступников, Керенского заткнете за пояс, Карабчевского с Плевакою". В Петербурге Богров не очень-то прижился; в салонах на него смотрели с долею презрения: провинциал, без манер, шутит плоско; честолюбив без меры. Фон Коттен встретился с ним в отдельном кабинете ресторана при гостинице "Малоярославец", пригласивши с собою помощника, полковника Владимира Иезекилевича Еленского, который курировал работу по анархистам. Богров рассказал за ужином, что анархистских групп в Петербурге, как он смог установить, практически нет. - Актриса театра "Глоб" Мария Викторовна Стрелецкая, - улыбнулся он, - жаловалась мне, что никто не хочет брать всерьез ее идею анархобратства; готова снять квартиру в личном доме на островах; общий котел; выявление "я" каждого "брата" и "сестры" в диспутах и физических соревнованиях; полное игнорирование государства; поскольку брак существует лишь до тех пор, пока есть любовь, - полный пересмотр семейных отношений; Ревность есть не что иное, как выявление жажды владычества, столь распространенной у мужчин; поскольку любовь есть сильнейший побудитель творчества, ее обязан познать каждый. отправили меня в такую коммуну, а?! - Могу представить Марии Викторовне, очаровашка и фантазерка, - сказал Богров. - Подумаю, - весело пообещал фон Коттен. - Дмитрий Григорьевич, ваш последний заработок в Киеве был каков? - Сто пятьдесят в месяц. - В столице траты больше, управитесь? - Не деньги меня подвигли на то, чтобы пойти на службу по охране империи, - ответил Богров. - Настало разочарование в коллегах по партии, сплошное вырождение, экспроприация сделалась самоцелью... - Поражаюсь я Федору Михайловичу, - заметил Коттен, - его "Бесы" - истинное прозрение, их надобно в классах изучать, наравне с законом божьим. - Оттого-то и ненавидят это произведение так яростно товарищи революционеры, - сказал Богров. - Их можно понять, ибо ничто так не страшно их взбалмошным кровавым идеям, как талантливое слово. Я подчас думаю, что большой писатель в чем-то посильнее охранного отделения, коли он исповедует общую с нами идею. Еленский вдруг рассмеялся: - Горький, например... ...Уговорились, что Богров займется социалистами-революционерами, благо присяжный поверенный Самуил Кальманович постоянно защищал членов этой нелегальной партии, да и сам числился их симпатиком, а оттого проходил по надзорному наблюдению охранки. Жалованье Богров получал регулярно, особо интересных материалов не |
|
|