"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

Когда раздались выстрелы Богрова, подпоручик Цыплаченко, стоявший
неподалеку от рядового, бросился к двери, рванул ее на себя, но, Шворыкин
чуть что не обвалился на него:
- Не велено пущать!
- Идиот! - воскликнул Цыплаченко. - Сдурел?!
- Приказ! - сопел рядовой, оттирая подпоручика. - Мне господин унтер
наказал! Не пущу!
- Идиот! - кричал подпоручик, ощущая свое бессилие перед этим темным,
тупым, потным недомерком. - Богом молю, пусти!
...Та минута, во время которой Богров столь напряженно глядел на
люстру, страстно ожидая наступления темноты, была потеряна.
...Запасной вариант был также предусмотрен Кулябко: он предполагал, что
Цыплаченко не успеет, сломает ногу, дернет не тот рычаг, поперхнется
воздухом, заговорится с дамочкой, не услышит хлопка выстрела, засмотрится
на ложу, будет перекуплен на корню людьми Столыпина, кайзера, папы,
богдыхана, чертом, дьяволом - и Богрову не удастся выбежать из театра и
сесть в экипаж, где за кучера сидел Асланов-младший, который должен был
вывезти Богрова за город, оглушить, привязать к ногам рельс и бросить
стоячий труп в Днепр, пусть себе стоит в воде, пока не сгниет.
Но если Богров не успеет выбежать, Спиридович кидается на него с саблей
и рубит шею: мертвецы молчаливы, концы в воде.
Однако, когда Спиридович, отсчитав про себя двадцать пять мгновений и
поняв, что Богров не сможет убежать, схватил саблю и ринулся на него, один
из самых близких людей, генерал Иван Савельевич цу Лозе, повис побелел
лицом, тонко закричал:
- Возьмем живьем! Только живьем!
Спиридович мычал что-то яростное, силился оторват от себя цу Лозе,
началась свалка, но с каждым мигом понимал все явственнее, что Богров
останется жить; иллюзий не было - происходи все это на улице, когда кругом
б ы д л о, затоптали б в мостовую, в куски б разорвали, а тут интеллигенты
в манишках, семидесятилетние деды, у них лишь в извилинах - сила, в руках
- давным-давно кончилась!
Третий "прокол" произошел, когда Кулябко выбежал из театра, поняв, что
Спиридович ничего сделать не сможет, - не отрывать же от него цу Лозе,
объясняя:
"Дайте ему свидетеля убрать, генерал, не мешайте, право, выполнить наш
патриотический долг до конца".
Там у парадного подъезда стоял ротмистр Самохвалов, кретин, служака,
без фантазии в голове, ему б артиллерийским расчетом командовать, а не в
тайной полиции служить.
Кулябко увидел белое лицо Асланова, сидевшего на козлах, взмахнул
рукой, Асланов все понял, неторопливо взял с места, но этот жест заметил
Самохвалов, кинулся к Кулябко рысцой, и тот, не зная, что сказать ему и
как сделать так, чтобы в мозгу ротмистра не связался воедино странный жест
рукой и немедленный отъезд экипажа, выпалил:
- Срочно поезжайте на квартиру Аленского, он в премьера бахнул!
(Только потом сообразил: открыл ротмистру все свое знание, махом, даже
псевдоним агента, что бы сказать - "Богров"!..)
...Той же ночью в Петербург пошел приказ Курлова: "Срочно опечатать
кабинет Столыпина в Ново-Елагинском дворце, впредь до особого указания".