"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораказни есть в нашей скупой на зрелища жизни?!
Однако ничего этого не сказала, язык не повернулся, только совсем по-детски произнесла: - Папочка, пожалуйста, милый, убери от себя этого несносного Курлова! Столыпин погладил дочь по лицу: - Солнышко мое, ты понимаешь, что я живу со связанными за спиною руками? Или не понимаешь? Неужели ты, мой маленький, не видишь: все, что мне удалось сделать, я сделал не благодаря поддержке сверху, но вопреки? - Но почему, папенька, почему же?! - Потому что мы такая страна... Прекрасная, несчастная страна... Все, что я смог для нее сделать, сделал. Пусть теперь сильные и трезвые придут мне в помощь; коли нет - погибла держава... А судя по всему, их пускать не хотят... - Кто? Враги? Столыпин вздохнул и ответил горько: - Если бы, доченька, если бы... - Ну так надо же действовать, папенька, надо что-то предпринять! - Что? - тихо спросил Столыпин. - Подскажи, Машенька. Что? Я бы и рад предпринять, но не знаю, что именно. А уж про то, к а к это сделать, и говорить нечего... Мы живем в вате, и я страшусь ныне читать зарубежны эмигрантские газеты... Он снова вспомнил слова дочери, ее неожиданный визит, приехавши в Киев, после торжественной встречи на перроне, когда укатила августейшая семья в сопровождении генерал-губернатора Трепова, дворцового коменданта Дедюлина, начальника личной охраны Спиридовича, а его, премьера, никто никуда не привокзальную площадь, откуда народ валом валил следом за царским эскортом, и обратился к извозчику: - Милейший, вы меня в город отвезете? Тот почесал кончик потного носа широкой ладонью и ответил вопросом: - А сколь уплатишь? Испытывая какое-то странное чувство освобождения от того, что душно тяготило его все последнее время, - все ж таки определенность она и есть определенность, - Столыпин улыбнулся: - Сколь скажешь - столь и уплачу. - Так я три рубли скажу, - тоже улыбнулся извозчик, - ноне торговля должна быть поперед ума! Столыпин легко согласился, но, только сев в мягкое, т о п я щ е е сиденье, понял, что денег у него с собою нет, во время премьерства отвык держать в кармане, вроде бы ни к чему, лишняя бумажка; подумал, что в отеле уплатит его адъютант; наверняка ждет у парадного подъезда полагая, что подвезет м о т о р, выделенный генерал-губернатором для лиц, сопровождающих государя. "Скажу - не поверят, думал он, - оглядывая праздничные улицы, - что премьер, в нарушение всех циркуляров по безопасности, едет себе один на извозчике, вполне надежная мишень, но что-то никто в него не швыряет бомбу и не целит из браунинга; как все же хорошо быть просто подданным, а не движущейся мишенью; надо уходить; я свое сделал; хотят не хотят, а памятник еще поставят, не сейчас, так позже, не при этом..." Он оборвал себя; приучился контролировать не только слова, но и мысли; |
|
|