"Юлиан Семенов. Еще не осень... (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

всегда радует.
- Ничего себе скромность...
- Правда, - серьезно сказал Серебровский, - мы отчего-то стыдливы до
необыкновения... Самореклама, самореклама... Какая глупость... Если дурак
будет рекламировать себя как Спинозу - все равно ведь не поверят.
- Можно уговорить...
- Ненадолго... Надо всегда называть собаку собакой. А мы смущаемся.
Катя вдруг рассмеялась. Она очень хорошо смеялась - раскованно,
просто, для себя.
Серебровский хотел было спросить, отчего она сейчас смеется, и он
посмотрел на нее, но вдруг странная робость родилась в нем, и он
нахмурился, поняв, отчего она в нем родилась, эта цепенящая робость.
- Дядя Шура! - услыхал он голос и сразу вспомнил Настьюшку, дочку
бакенщика Григория Васильевича, и увидел ее веснушки, словно бы размытые,
а потому до боли нежные, а она их смущалась и всегда прикрывала лицо
ладонью, и только когда он объяснял ей, как это красиво, убирала руку и
недоверчиво, с таинственной улыбкой слушала его. Было это позапрошлым
летом, когда он жил не в лесу, а в домике Григория Васильевича, и
Настьюшка была ломким четырнадцатилетним подростком, длинноногим, быстрым,
как олененок, и таким же недоверчиво-нежным.
- Дядя Шура! - кричала она и бежала через луг, и это ее движение по
точной кривой, наискосок через синий, нет, не синий, а красно-зеленый луг
было прекрасным и каким-то даже нереальным в одинокой, прошлого века,
красоте своей. - Дядя Шура! Мне Ромка сказал, что вы теперь в лесу...
Она не договорила, только сейчас заметив Катю, и краска залила ее
лицо, и веснушки сделались бронзовыми, яркими, и от этого глаза ее стали
прозрачны и голубы.
- Здравствуйте, дядя Шура, - сказала она, - чего ж к нам не зайдете?
- Здравствуй, Настьюшка, - улыбнулся Серебровский и хотел было, обняв
ее за шею, поцеловать в лоб, но она чуть отодвинулась от его руки, и он
только тогда понял, что перед ним уже не подросток-олененок, а красивая
девушка - высокая, рыжеволосая, с глазами, которые сейчас погасли,
сделавшись спокойно-синими.
- А это кто? - спросила Настя, не поворачиваясь к Кате.
- Катя, - ответил Серебровский.
- Мы здесь рисуем, - пояснила Катя.
- Студенты, что ль?
- Студенты... Вы бы не согласились мне попозировать? - спросила Катя.
- Фотографировать, что ль, хотите?
- Рисовать...
- А чего рисовать? Фотоаппараты на это продаются... Дядя Шура, ну, я
пойду... Коровы мои разбредутся... Может, навестите? Папаня рад будет, он
вас вспоминает...
- Обязательно приду, Настьюшка. Я сначала в лесу отсыпался... Теперь
отошел. И приду.
- Вы же хотели купить молока, - сказала Катя. - Настя, тут где можно
молоко купить?
- Кому?
- Деду...
- Какому деду?