"Юлиан Семенов. Еще не осень... (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Меняем позы и места.

Танцуя на одной ноге, он споткнулся об корень, выругался, упал в золу
костра, а когда поднялся и Катя посмотрела на него, она рассмеялась и
сквозь смех, вытирая слезы, повторила:
- Вы на домового... на черта... похожи... домового...


2

Григорий Васильевич принес с чердака вяленых судаков, а жена его
Елена Павловна достала из погреба малосольных огурчиков - маленьких,
шершавых, один к одному.
- Колбасы порежь, - сказал Григорий Васильевич жене, откупоривая
бутылку шампанского.
- Зачем колбаса? - спросила Катя. - Рыба такая вкусная.
- Так колбаса ведь из города, - удивленно ответил Григорий
Васильевич. - Как же без колбаски? Без нее стол торжество теряет...
- Они ж городские, - сказала Настенька. - У них колбаса не в радость.
Девушка сидела поодаль, возле окна, и закатные лучи солнца, обтекая
ее, делали контуры траурными, бело-черными, и лица ее не было видно,
только изредка, когда она чуть наклонялась вперед, маслено, как вечерняя
морская вода, высвечивались глаза.
- Угощай гостей, - сказала Елена Павловна, - заговоришь людей-то,
министр... Ему бы все поговорить, - улыбнулась она Серебровскому, - к
старчеству язык распустил, нет теперь на него страху... Настька, садись...
Настьюшка отрицательно покачала головой.
- Чего там, как мумия, выставилась? - спросил Григорий Васильевич,
разливая шампанское по стаканам. - Со свиданьицем, Яковлевич.
- Будь, здоров, Григорий Васильевич.
Катя опустила в стакан ложку и стала размешивать шампанское, и оно
сделалось пенным, шипучим.
- Это зачем? - не допив, изумленно спросил Григорий Васильевич. - В
том игра, чтоб шипело, а вы газ с него выпускаете.
- В городе все так, - сказала Настенька, - чтоб выделиться...
- Нет, - сказала Катя, - что вы, Настенька... Так просто вкуснее.
Хотите попробовать?
- Еще чего! - сказал Григорий Васильевич. - Я ей попробую поперек
спины вожжами.
- Она же взрослая девушка, - сказала Катя.
- Она мне до старости дитем будет, - ответил Григорий Васильевич. -
Закусывай, Яковлевич, колбаску бери, сырокопченая...
Серебровский чувствовал, как неприязненно относились к Кате его
друзья, и он понимал, отчего они так относились к ней, и ощущал из-за
этого томительное неудобство.
- Катя - художник, - сказал он. - Рисует картины.
- Я студентка, - поправила его Катя, - студенка четвертого курса...
- Ей до художника еще семь верст до небес, и все лесом, - как-то
обрадованно заключил Григорий Васильевич, - в учебе она еще, какая же она
художница?