"Юлиан Семенов. Дунечка и Никита (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Вы понимаете, - спросила судья Надю, - что, получив развод, вы
поставите в трудное положение вашего ребенка? Отец только в том случае
продолжает оставаться настоящим отцом, если он живет с ребенком под одной
крышей. Вы отдаете себе в этом отчет?
Повар на первой скамейке многозначительно кашлянул и переложил ногу
на ногу. Из-под брюк вылезли сиреневые кальсоны.
<Старики даже в летнюю жару носят кальсоны. Старость - это холод>, -
подумал Степанов.
Секретарь суда обмакнула перо в ученическую чернильницу, ожидая
Надиного ответа.
<А может быть, такая отчаянная ревность идет от прекрасной поры
молодости? Может быть, я еще не смог этого понять? - продолжал думать
Степанов. - Может, я зря обижался? Может быть, женщина ревностью пытается
возвратить те первые месяцы, когда ей говорят только о любви, о своей
любви к ней. Или высшее проявление любви - это когда человека понимают,
каков он есть? Любовь - это всепрощение? Или нет?>


- Какой-то странный развод: ни тот, ни другой не говорят причин,
побудивших их предпринять этот серьезный шаг, - сказала судья народному
заседателю, сидевшему слева от нее.
Здесь привыкли к тому, чтобы на бракоразводных процессах обвиняли
друг друга, плакали, говорили грубости. Тогда, среди этой откровенной
душевной расхлыстанности, три человека, сидящие в дубовых креслах,
пытались найти правого и виноватого, тогда им легче было принимать
решение. А сейчас, когда приходилось клещами тянуть слова то из Степанова,
то из Нади, они раздражались, считая поведение супругов несерьезным и -
даже - неуважительным по отношению к составу суда.
У председательствующей недавно разводился сын. Он узнал про какую-то
связь жены. Была она или не была - точно выяснить ему не удалось, но
полгода в доме судьи жили, как в погребе. Она считала развод поступком
аморальным и пыталась доказать это сыну, но он сказал ей:
- Мама, это тебе развод кажется аморальным, потому что ты живешь
нравами уходящей эпохи.
- О какой эпохе ты говоришь? - спросила судья. - Я не совсем тебя
понимаю.
Она, конечно, понимала его, понимала так, как ей казалось единственно
возможным понимать его, двадцатитрехлетнего, танцующего твист и любящего
на земле только одно - квантовую механику и ее философское обоснование.
- Нет, мама, - сказал он и обнял ее, - ты не так меня поняла. Я не ту
эпоху и не те нравы имею в виду. Стендаль в одном из писем сестре говорил,
что на земле нравы меняются через каждые пятьдесят лет. Понимаешь? Так
было всегда, я не хочу обидеть твою эпоху. Тем более что в ней еще надо
очень серьезно разбираться, прежде чем мы сможем вывести единственно
правильное отношение к ней.
- Ты ужасно зарос и выглядишь неопрятно.
- Это сейчас модно.
- Когда ты пошел на мехмат, я так гордилась тобой, я думала, что