"Юлиан Семенов. Горение (Фрагмент романа-хроники)" - читать интересную книгу автора

- Это псевдоним. Настоящая фамилия этого члена ЦК Дзержинский.
- Не тот ли, что особенно дружен с Лениным и Люксембург?
- Именно.
- А где он сейчас?
- Здесь. Координирует работу поляков и литовцев с русскими.
- Адрес его явок вам известен?
- Он умеет конспирировать, как Ленин.
- Поищем сами... Когда вы сможете внести свои предложения по поводу
думской фракции социал-демократов и их связей с военной организацией
партии?
- Связей нет... Зачем вы так? Мы же уговорились говорить правду...
Связи военных с думской фракцией надо создать...
- Сможете?
- Постараюсь...
Вскоре Герасимов получил информацию, что двадцать девятого апреля
девятьсот седьмого года в общежитии политехнического института в
присутствии члена государственной Думы, социал-демократа Геруса состоялось
собрание солдат, на котором по предложению нескольких военных и
<пропагандиста> Шорниковой было решено послать в государственную Думу от
имени военной организации наказ социал-демократической фракции, в котором
будут изложены пожелания армии...
Сразу же по прочтении этого сообщения Герасимов отправился к
Столыпину.
- Я бы хотел прочитать текст этого наказа, - сказал премьер, -
скажите на милость, к армии подбираются, а? Ну и ну! Такого я себе
представить не мог! Это же прямой вызов трону, не находите?!
Эк играет, подумал тогда Герасимов, будто бы и не он подтолкнул меня
к этой провокации?! Или у них, у лидеров, отшибает память? Выжимая из себя
по каплям раба, подумал Герасимов, прав был Чехов, все мы рабы, Петр
Аркадьевич прекраснейшим образом помнит наш разговор и результатов моей
работы ждал затаенно; наконец дождался; все он помнит, но играет свою
игру, играет тонко...


Назавтра, встретившись с <Казанской>, Герасимов получил текст наказа,
в котором были и его фразы; сработано намертво, не отмоешься; наказ,
записанный под диктовку тайной полиции, можно вполне трактовать как призыв
к неповиновению властям, подстрекательство к бунту, - угрозу повторения
девятьсот пятого.
Столыпин, прочитав наказ, брезгливо его от себя отодвинул:
- Такого рода бумаги не имеют права объявиться в Думе, Александр
Васильевич. Меня не волнует возможность конфликта с кем бы то ни было.
Пусть думские соловьи заливаются, кляня меня супостатом, но самодержавие
мне важнее всего, им я призван к службе, ему я готов и жизнь отдать... Как
полагаете поступить?
- Мне бы хотелось послушать вашего совета, Петр Аркадьевич, - ответил
Герасимов, прекрасно понимая, что в аккуратных словах Столыпина
содержалась ясная программа: необходим арест социал-демократов и военных,
конфликт с Думой и, как следствие, ее разгон. Новый выборный закон был уже
в столе премьера, оставалось только получить повод, чтобы его