"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

обижаемся так же, как и вы. Только мы улыбаемся, если обижены, а вы
плачете. Вот и вся разница.


А пока Тачибана ехал во французский особняк, парижский консул говорил
с Гиацинтовым, интересуясь дальнейшей участью большевиков, арестованных по
делу подпольной газеты. Он говорил о необходимости находить третье решение
судьбы политического противника. Ни в коем случае - террор, это плохо
принимает мировое общественное мнение. Но недопустим и пустой либерализм -
в России либерализм обязательно кончается кровью.
- Любой поступок разрешен, - заметил консул, - только всегда
необходимо иметь про запас того, кто потом станет козлом отпущения. Хотя,
простите, - прервал себя консул, - еще могут подумать, что я вмешиваюсь в
ваши внутренние дела.
Гиацинтов быстро глянул в мягко улыбающиеся консуловы глаза.
- Гродеково, центр семеновской группировки, - закончил беседу консул,
направляясь, встречать Тачибану, - кажется, последний железнодорожный
пункт, а там граница. То есть возможна высылка большевиков, а не казнь.
Забытое благородство по отношению к оппозиции. Это понравится миру. А если
Семенов в Гродекове красных обидит, это уже не ваша забота, а ваша печаль.
Да, мы заболтались, прошу вас в тот зал, Кирилл Николаевич, бридж обещает
быть интересным, хотя несколько вялым. Где же господин Ванюшин?
- По-моему, в библиотеке.
- Нет, - глухо ответил Ванюшин из-за камина, - он не в библиотеке, он
- здесь.


Исаев зашел к Фривейскому и возгласил с порога:
- О, великий и всесильный!
- Говорите еще, - шутливо попросил Фривейский и закрыл глаза,
показывая, как это ему приятно.
- Итак, завтра в три? - спросил Исаев тихо.
- Да. Я заеду за вами в <Версаль>, Максим Максимыч. Только смотрите:
проиграем мы с вами все на свете.
- Это даже занятно, иногда проигрыш полезней выигрыша.
- В каком смысле?
- В том смысле, что все переоцениваешь. Заново и трезво.
Секретарша принесла последние газеты. Исаев и Фривейский
профессионально быстро проглядели полосы. Фривейский усмехнулся.
- Послушайте, какую заметку тиснул ваш орган: <Загубили, суки,
загубили! От тюрьмы, как и от сумы...>
Исаев и сам увидел заметку, сообщающую о похоронах Васильева -
красного лидера. Он тоже рассмеялся вровень с Фривейским: смешок, смех,
хохот; спрятал газету в карман и ушел, рассеянно раскланиваясь на лестнице
со знакомыми.
А в редакции заврекламой визгливо кричал, оправдываясь:
- А откуда я знал, что контрразведка рассердится?! Мне важно, чтобы
не рассердились подписчики! Тоже мне, понимаешь, Наты Пинкертоны!
Заместитель редактора, распекавший рекламу, басил:
- Не визжи! Отвечать приходится мне - по телефону. А вот в девять