"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Дионисьевичу с только что поступившей прессой и новыми сообщениями
телеграфных агентств, намеренно долго раскладывал вырезки, отчеркивая
нужные места разноцветными карандашами, внимательно и цепко прислушиваясь
к напряженному и тонкопунктирному разговору премьера с генералом.
Выйдя в третий раз из кабинета, после двухминутного разговора с
Меркуловым-младшим, он снял трубку телефона и набрал номер Ванюшина:
- Николай Иванович, нужен хороший комментарий. Завтра Семенов и
Спиридон Дионисьевич подпишут совместную декларацию. Бой за монолитность
нашу выигран!



РЕДАКЦИЯ ВАНЮШИНА
_____________________________________________________________________

- Оставьте на первой полосе окно, - сказал Ванюшин метранпажу, -
сейчас я набросаю комментарий. Заголовок пусть будет набран крупешником.
- Какой заголовок? - спросил Исаев. - <Вон из Владивостока, атаман?>
Ванюшин хохотнул:
- Это могло быть вчера. А сегодня: <Бой за монолитность нашу
выигран>.
- Вы действительно верите в это, Николай Иванович?
- Я никогда не был так уверен в нашей победе, как сейчас, никогда,
Максим! Раньше нас разъедали дрязги: Деникин сам по себе, Колчак сам по
себе, англичане темнят, французы против адмирала, американцы выжидают -
словом, бордель, и только! А теперь на территории России остался лишь один
очаг свободы - мы! Весь цивилизованный мир помогает и сочувствует нам! Мы
подперты американскими кораблями и японской пехотой! Наконец, Меркуловы -
русские патриоты, которые преследуют не свои честолюбивые интересы, а
живут главной задачей освобождения нации от большевистского ига. Они
честны и просты, как сам русский мужик, и у них добрые сердца, поверьте
мне! А Семенов - ну бог с ним в конце концов! Он вояка, он будет под нами,
он не выйдет из нашего подчинения, зато казачество его боготворит, а это
громадная сила! И потом, - даже худой мир с ним лучше доброй ссоры, право
слово: у него, кстати, в Берлине надежные люди сидят - полковник Фрейнберг
с Апаровичем, - они тоже к нам в подчинение перейдут, а это - серьезные
люди, очень серьезные! Так что я полон оптимизма, друг мой, и он зиждется
на реальности, а не на грезах. Мы только что спаслись от раскола - вот вам
блистательное подтверждение моим словам, не так ли? И потом, - он хмыкнул,
- я трезв сейчас.
Ванюшин заперся в своем кабинете, попросив Исаева не уходить надолго.
Исаев пообещал быть где-нибудь рядышком, только разве, может, сходит в
бар.
Он действительно пошел в кафе-бар <Банзай>. Там за столиком,
занавешенным бамбуковой перегородкой, сидел молодой человек, похожий на
корейца.
- Простите, не могу ли я сесть рядом? - спросил Исаев.
- О, прошу вас, - ответил кореец, - очень приятное соседство.
Исаев заказал подбежавшему лакею немного виски. Чуть заметным
движением Исаев передал корейцу два листка рисовой бумаги. Тот оставил на