"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора - Продолжайте наряжать елку, - негромко предлагает Широких, - а я
начну с ними клеить гирлянды. - Хорошо. Широких отходит от елки и говорит: - Дети, сейчас мы будем с вами делать гирлянду для елки. Кто из вас хочет помогать, поднимите руку. Дети жмутся к стенкам, смотрят на бородатого барина в пенсне с испугом и молчат, как оцепенелые. - Учитель, - говорит Постышев, - там у меня в машине еще ножницы остались, вы б сходили за ними, если нетрудно. Пожав плечами, Широких выходит. Постышев провожает его глазами, а потом, неожиданно повернувшись, подхватывает с лавки черненького казахского мальчугана и поднимает его на вытянутых руках. Мальчуган смеется - сначала тихонько, окаменело, а потом - громче и веселей. Постышев подбрасывает его над головой, поет песенку, ребятишки начинают оттаивать, кое-кто подпевает Постышеву, он становится на колени, сажает себе на спину целую ватагу маленьких человечков, забывших за эти страшные годы, что такое игра, и катает их по залу, покрикивая на себя: - Но, но лошадка! Скорей! Смеются детишки, бегают наперегонки друг за другом, подстегивают <лошадь>, теребят ее и командуют, как истые мужики, сердито и с хрипотцой в голосе. Широких останавливается на пороге и хочет сказать, что в машине нет никаких ножниц, он даже произносит эту фразу, но очень тихо, потому что понимает сейчас, глядя на ликование в зале, зачем его отослал комиссар. печь! Образуется громадный хоровод. Постышев запевает: Как на наши именины Испекли мы каравай! Вот такой вышины! Малыши поднимаются на носки, тянут вверх ручки, показывая, какой громадный каравай они испекут, а в дверях, в окнах замерли лица взрослых, которые смотрят на них со слезами, кто стиснув зубы, кто крестясь. - Подпевайте, учитель! - просит Постышев. Широких начинает подпевать и слышит, как дрожит его голос, и чувствует, что губы тоже дрожат. Он медленно озирает маленьких людей, которые тянутся к комиссару и глядят на него восторженными глазами... - Выше руки, учитель! - кричит Постышев. - Во какой караваище испечем! Да, мальцы? Испечем? ...Постышев едет из эвакопункта вместе с Широких. Тот молчит, спрятав лицо в кашне. На углу, возле гимназии, Ухалов тормозит, и Постышев, открыв дверцу, говорит: - Спасибо, учитель Широких. - Скорее, наоборот, - негромко отвечает Широких. - Спасибо, комиссар Постышев. Я завтра снова приду к детям. Как вы думаете, им интересно будет слушать сказки? - Мне интересно, не то что им. |
|
|