"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

всю жизнь Из-за нее даже остался холостяком.
- Вам еще не поздно обзавестись дамой сердца. В общем, это все другой
разговор. Мне нужно найти елочные украшения.
- Зачем?
- Хотим устроить елку для сирот.
- Елку?!
- Э, послушайте, хватит разыгрывать эти наивные удивления. Я готов
раздеться, чтобы вы раз и навсегда убедились - нет у меня хвоста и вообще
ничего общего с чертом.
- Но ведь совсем рядом с городом наши...
- Кто?
- Белые...
- Именно. Ваши.
- Я отдаю вам свои елочные украшения, комиссар, в гимназии их нет
теперь, они пропиты завхозом, назначенным вашим Советом.
- Собираетесь эвакуироваться?
- Нет.
- Маяковского по-прежнему от гимназистов прячете?
- Прячу.
Широких принес стремянку, залез по ней на антресоли, там долго
громыхал ящиками, а потом попросил:
- Прошу вас, помогите мне снять этот ящик, он весьма тяжел.
Когда ящик опустили на пол, Широких сказал:
- К сожалению, у меня нет бумажных гирлянд.
- А зачем они?
- О, это так красиво...
- Да?
- Конечно. Дети любят их клеить сами, это воспоминание у них потом
остается надолго.
- Послушайте, Широких, сделайте божеское дело, а? Научите детишек
клеить эту самую гирлянду. Неважно, что они наши лети, они ведь еще просто
дети. Мы вам за это часть пайка дадим.
- Только, пожалуйста, без приманок. Я педагог, а не торгаш.
Подождите, сейчас я оденусь.
- Да нет, что вы, что вы, - обрадовался Постышев, - вы сейчас спите,
я завтра пришлю за вами машину.
- В котором часу?
- Когда вам будет угодно.
- Часам к девяти. И пусть приготовят разноцветной бумаги, клей и
ножницы.
- Откуда ж у нас разноцветная бумага?
- В штабе должна быть, - ответил Широких. - Вы ведь клеите флажки,
которыми обозначаете линию фронта?
Постышев быстро глянул на Широких. Тот стоял расставив ноги -
бороденка торчит воинственно, пенсне поблескивает, а на губах играет
сардоническая ухмылочка. Все российские интеллигенты в преддверии
политических перемен начинают так посмеиваться: здесь и скепсис, и
затаенная радость, а пуще всего - насквозь видение собеседника.
Постышев тоже улыбнулся. Вздохнул. Сказал Ухалову:
- Едем. Надо на эвакопункте пол вымыть и блеск навести. До свиданья,