"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора - И мы торжественно заявляем, - подняв руку над головой, зычно
выкрикивает Меркулов текст, написанный для него Ванюшиным, - что никакая иная правда нас не тревожит, кроме правды народной. Мужику будет нарезана земля, торговцу отдана лавка, а предприниматель позовет рабочего на завод, уважительно обращаясь к нему по имени и отчеству, как к брату и другу. Для того чтобы поскорей спасти страну от большевистских оборотней, нам осталось не так уж много сделать! Я говорю вам - вперед, на Читу! Я говорю вам - на Хабаровск! Я зову вас к победе! Я вижу вас победителями! Ура! Победное <ура> несется над каре в сухом, морозном воздухе. Ванюшин внимательно смотрит в лица солдат и замечает то, чего не видит, а может быть, и не хочет видеть Меркулов, возвышающийся на трибуне возле сухого, аскетичного Молчанова, одетого в солдатскую форму, сшитую из английского тонкого сукна - по-наполеоновски. Ванюшин видит, как солдаты посмеиваются, подмигивают, подталкивают друг друга локтями. А глотку все равно дерут: черт его знает, а вдруг возьмет министр да отвалит за бравый прием еще по стакашке водочки. Чего ж не поорать-то? ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ _____________________________________________________________________ Председатель комитета поздоровался с Исаевым весьма сухо, усадил его в кресло и, сокрушенно покачав головой, сказал: Ванюшина с фронта - эта гадость о здешних проститутках. Кто вас подвел? Давайте решать, что делать. По-моему, это граничит с злоумышлением. - Господин цензор, тогда лучше заранее казните меня. - О чем вы? - Это я поставил материал в номер. - Вы?! Исаев молча кивнул и мило улыбнулся. - Зачем? - А тираж? Газету раскупили за двадцать минут, такой материал публика читает взахлёб. Согласитесь: что может быть приятнее, чем прочесть о бесчестье других? - Вы с ума сошли! - тихо сказал цензор. - Не надо таких трагичных интонаций. Когда я работал в пресс-группе Колчака, мы не боялись печатать правду. И потом - почему красные говорят беспощадную правду о своих трудностях и поражениях, а мы обязаны молчать? - При чем здесь красные? Меня они меньше всего интересуют! В кабинет без стука вошел Гиацинтов. Он дружески обнялся с Исаевым, пожал руку цензору, упал в кресло, забросил ногу на ногу и спросил; - Он вас давно пытает, наш доблестный страж государственной тайны? Не обижайтесь, Макс. В общем, он прав. В эти дни можно было бы обойтись без разоблачений. Меня интересует, кто это вставил в номер? - Я. - Ну, перестаньте, старина, это не так смешно, как вам кажется. Красные наверняка сейчас передают содержание статьи в Москву. |
|
|