"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Гржимальский всегда был вне политики, он кадровый военный и патриот.
Блюхер стремительно глянул на собеседника, свел брови в одну мохнатую
линию, хмыкнул.
- Граждане кадровые военные, - сказал он после паузы, - позвольте мне
перейти к главной части нашего разговора. Поскольку вы часто божитесь
своей любовью к матушке-России, я хотел бы ознакомить вас с тем
ультиматумом, который Япония выдвинула нам в Дайрене. Мы не приняли его.
Вот, извольте.
Генерал и полковник жадно прочитали документ и возвратили его
Блюхеру.
- Когда мы отказались принять эти позорные для русских условия,
против нас по приказу японцев выступили белые во главе с Молчановым. Итак,
вопрос на сообразительность: с кем сейчас должен быть русский патриот,
любящий <матушку-родину>, - с меркуло-молчановцами или с большевиками?
Отвечать прошу по принципу <да - нет>, всяческая хреновина надоела - спасу
нет.
- Позвольте, не отвечать на ваш вопрос, ибо Молчанов мой боевой друг,
я с ним вместе мерз в окопах.
- Хотите быть чистеньким, генерал?
- По отношению к другу я обязан быть чистым.
- А по отношению к родине?
Молчание.
- Хорошо. Можете не отвечать. Благодарю вас за то, что нашли время
прийти. Всего хорошего.
Молчание.
- Я вас больше не держу. Вы вольны уходить.
Но генерал не уходил. Он поглаживал костлявые колени худыми, длинными
пальцами, смотрел мимо Блюхера в стену, на оперативную карту, изрезанную
острыми синими стрелами.
- Ну а вы, полковник? - спросил Блюхер. - Если согласны помочь нам,
то завтра же получите назначение в оперативный отдел штаба Восточного
фронта.
- Я не могу преступить грань. Большинство моих друзей находится в
рядах тех, кто против вас. Я - ни за них, ни против вас. Я за родину,
простите великодушно за драматизм ответа.
- Понятно. Всего хорошего. Вы свободны.
Генерал и полковник вышли из кабинета. В приемной возле адъютанта
стояли три человека в кожаных куртках.
- Генерал Табаков?
- Да.
- Полковник Бахнов?
- Совершенно верно.
- Следуйте за нами, вы арестованы.
Полковник скривил губы в презрении:
- Боже, какую комедию разыгрывал этот мальчик!


В десять вечера Блюхера снова вызвали к радистам на связь с
Хабаровском.
У аппарата заместитель Главнокомандующего Народно-революционной армии