"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автораГржимальский всегда был вне политики, он кадровый военный и патриот.
Блюхер стремительно глянул на собеседника, свел брови в одну мохнатую линию, хмыкнул. - Граждане кадровые военные, - сказал он после паузы, - позвольте мне перейти к главной части нашего разговора. Поскольку вы часто божитесь своей любовью к матушке-России, я хотел бы ознакомить вас с тем ультиматумом, который Япония выдвинула нам в Дайрене. Мы не приняли его. Вот, извольте. Генерал и полковник жадно прочитали документ и возвратили его Блюхеру. - Когда мы отказались принять эти позорные для русских условия, против нас по приказу японцев выступили белые во главе с Молчановым. Итак, вопрос на сообразительность: с кем сейчас должен быть русский патриот, любящий <матушку-родину>, - с меркуло-молчановцами или с большевиками? Отвечать прошу по принципу <да - нет>, всяческая хреновина надоела - спасу нет. - Позвольте, не отвечать на ваш вопрос, ибо Молчанов мой боевой друг, я с ним вместе мерз в окопах. - Хотите быть чистеньким, генерал? - По отношению к другу я обязан быть чистым. - А по отношению к родине? Молчание. - Хорошо. Можете не отвечать. Благодарю вас за то, что нашли время прийти. Всего хорошего. Молчание. Но генерал не уходил. Он поглаживал костлявые колени худыми, длинными пальцами, смотрел мимо Блюхера в стену, на оперативную карту, изрезанную острыми синими стрелами. - Ну а вы, полковник? - спросил Блюхер. - Если согласны помочь нам, то завтра же получите назначение в оперативный отдел штаба Восточного фронта. - Я не могу преступить грань. Большинство моих друзей находится в рядах тех, кто против вас. Я - ни за них, ни против вас. Я за родину, простите великодушно за драматизм ответа. - Понятно. Всего хорошего. Вы свободны. Генерал и полковник вышли из кабинета. В приемной возле адъютанта стояли три человека в кожаных куртках. - Генерал Табаков? - Да. - Полковник Бахнов? - Совершенно верно. - Следуйте за нами, вы арестованы. Полковник скривил губы в презрении: - Боже, какую комедию разыгрывал этот мальчик! В десять вечера Блюхера снова вызвали к радистам на связь с Хабаровском. У аппарата заместитель Главнокомандующего Народно-революционной армии |
|
|