"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Из погребов принесено
На стол услужливым Отоном;
Часы летят, а грозный счет
Меж тем невидимо растет.

- Но ведь это же про нас! <Часы летят, а грозный счет меж тем
невидимо растет>. Мы пьем, смеемся, а мужики вилы натачивают. Вот наша
горничная на меня волком смотрит. Действительно, только в России могли так
легко и бездумно отдать большевикам в октябре свободу, завоеванную в
феврале.
- Отдали такую же свободу, как у нас? Здесь?
- Конечно.
- Вы считаете, что наша здешняя ситуация может считаться эталоном
свободы?
- В некотором роде.
- Да?
- Да! Да! Да!
- Только, пожалуйста, не начинайте еще интеллигенцию нашу бранить,
обидно за интеллигенцию, когда ее топчут. Как с кем надо счеты свести или
повод для ужина необходим - так айда бранить интеллигентов.
Они прошли контрольный пункт. По журналистскому удостоверению охрана
пропустила Исаева, подобострастно козырнув ему, - провинция испытывает
благостный страх перед прессой. Вдали за третьим пакгаузом, построенным
совсем недавно из американского ребристого металла, стояла цепь японских
солдат с винтовками наперевес. Было слышно, как на причале протяжно
скрежетал плохо смазанный кран. Разгрузку вели русские - это было ясно,
потому что старший кричал басисто:
- Майнай легко, то ж тебе не баба с цицками, а кабриолет с пушкой!
Начальник последнего караула, маленький японский унтер-офицер в
очках, быстро посмотрев удостоверение Исаева, улыбчиво ответил:
- Нельзя идти.
- Почему?
- Нельзя идти, - повторил он, еще более обворожительно улыбаясь. -
Там русские люди ругаются бранными словами, которые недопустимо слушать
такой очаровательной барышне.
Из-за пакгауза выскочил Чен - как обычно фронтоват, в руке тросточка
с золотым набалдашником, пальто - короткое, как сейчас вошло в моду в
Америке, островерхая японская шапка оторочена блестящим мехом нерпы, лицо
лоснится: видно, с утра получил в парикмахерской массаж с кремом-вытяжкой
из железы кабарги - кожа делается пахучей, эластичной, и морщины исчезают.
А откуда у Чена морщинам взяться, когда ему двадцать четыре года. Хотя
морщинки у него под глазами есть: как-никак четыре года он работает в
белом тылу, когда ночью каждый шорох кажется грохотом, а днем в любом,
идущем сзади, видишь филера.
Чен подскочил к унтер-офицеру, что-то сказал ему по-японски, быстрым
жестом сунул в руку зелененькую банкноту, унтер отвернулся, и Чен провел
Исаева с Сашенькой сквозь строй японских солдат. Те смотрели мимо и вроде
бы не видели троих людей, которые прошли, касаясь их плечами.
- Что вы ему сказали? - спросила Сашенька.
- О, я прочел ему строки из Бо Цзю-и, - ответил Чен.