"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

оставить большевиков с их же быдлом, а кадровиков посадить в тюрьму до
нашего возможного прихода. В большом надо уметь жертвовать малым, не так
ли?
- Скажите правду: ваш скепсис - это ход картежника, который боится
спугнуть талию?
- С вами опасно сидеть рядом, князь. Вы ясновидящий.
Гиацинтов вызвал адъютанта, вечно сияющего вкрадчивого Пимезова, и
спросил его:
- Воленька, не сочтите за труд поинтересоваться: из Хабаровска
никаких новых известий не поступало?
- О Постышеве?
- Да.
- Я уже интересовался, Кирилл Николаевич. Пока ничего.
- Нет вестей - уже хорошие вести, - сказал Гиацинтов задумчиво. -
Барон Унгерн обожает повторять эту фразу, а он фанатик веры, я отношусь к
нему с большим доверием. Я прошу вас, Воля, все время следить за
новостями.
- О, конечно, Кирилл Николаевич.
Адъютант неслышно вышел из кабинета. Гиацинтов остановился напротив
Мордвинова, долго на него смотрел, а потом сказал задумчиво:
- А то плюньте на все, князь. Оставайтесь, право слово, а?



ХАБАРОВСК. ЦЕНТР
_____________________________________________________________________

Утром город был одет голубым туманом. Снизу, с Канавы, тянуло
горьковатым дымком - во дворах жгли мусор. С реки поднимался туман, и
город стал похож на Петроград: дома, вывески, деревья на
Муравьево-Амурской улице зыбки и смотрятся словно через папиросную бумагу.
Хабаровск еще не проснулся: редко прогрохочет извозчик по булыжнику,
простучат каблучки по тротуару, и снова влажная тишина ложится на город.
Постышев в кожаной куртке, подняв воротник, вышагивал по улице.
Возле дома, где помещался профсоюз конторских служащих, толпилась
очередь: дамочки в потертых пальтишках с облезлыми соболями, сухощавые,
тщательно выбритые мужчины в офицерских шинелях без погон, два милиционера
и делопроизводитель исполкома Лысов.
Постышев остановился и негромко спросил даму в шляпке с заштопанной
вуалеткой:
- За чем стоим?
- Скоро будут выдавать благотворительные американские посылки.
Ни милиционеры, ни Лысов Постышева не видели, а если б и увидели, так
не сразу признали бы: фуражка надвинута низко на глаза, воротник
приподнят, только торчит у комиссара Восточного фронта нос и топорщатся
коротко подстриженные рыжие усы.
- Вы слыхали, - говорят в очереди, - оказывается, из чикагского
яичного порошка можно прекраснейшим образом делать кексы.
- Что вы говорите?! Их яичный порошок сделан из нефти, от него химией
воняет за версту.