"Геннадий Семенихин. Над Москвою небо чистое " - читать интересную книгу автора

думаете ли вы, мистер Румянцев, что некоторые ошибки первых дней войны,
допущенные вами, гораздо больше помогли противнику, чем его тапки и
самолеты?
- Я - солдат, мистер Грей, - ответил Румянцев, - мое дело воевать и
готовить к боям людей. Убьют меня или останусь жив, сказать трудно, но я
твердо верю, что после нашей победы над фашистами историки разберутся в
наших подвигах и ошибках. А мое дело воевать как можно лучше.
Грей перевел ответ комиссара своим коллегам. Автоматическая ручка в
пальцах американки быстрее забегала по листу бумаги, крякнул Билл Фред.
- Я не хочу умалять мужества русских! - запротестовал Грей. - Мы,
американцы, этим мужеством восторгаемся. Но русская душа для меня и моих
соотечественников, как это у вас говорится... темно, нет, не темно...
потьомки. Вот именно, потьомки. Гитлер стоит почти у стен Москвы, а вы
убеждены, что битву за нее выиграете. Это непостижимо. Вы меня извините,
мистер Румянцев, но когда вы говорите: Гитлер не возьмет Москву - то это
звучит... мм... ээ... несколько фанатично.
- Мы уже это слышали, - вздохнул Румянцев.
- От кого? От нас, американцев? - быстро спросил журналист.
- Нет, от Гитлера и Геббельса.
- О! - Грей обиженно поднял руки. - О, я понимаю, то, что я говорю, это
не есть приятно. Однако я говорю как друг, мистер Румянцев: Гитлер и
Геббельс - наши враги, а мы - друзья. Для нас падение Москвы - это тоже
трагедия.
- Охотно верю, мистер Грей. Только бывает, что в оценке военного
положения друзья и враги ошибаются одинаково.
- То, что я говорю, не ошибка. О нет! - горестно возразил американец,
избегая устремленного на него хмурого взгляда Василия Боркуна. - Мы к истине
ближе, чем вы. Но, возможно, - он ласково улыбнулся, как улыбаются детям,
заранее прощая им какую-нибудь нелепость, - возможно, мы чего-нибудь не
понимаем. Я повторяю, нам совершенно непонятно, на что вы надеетесь,
утверждая, что не сдадите Москвы?
- На что мы надеемся? - переспросил комиссар, размышляя над ответом. -
И вам неясно на что...
Румянцев замолчал и, слегка склонив набок голову, чутко прислушался. С
шорохом падали капли где-то в самом углу землянки. Неожиданно к этому
монотонному звуку приметался далекий, едва проникающий в землянку гул
мотора. Комиссар быстро посмотрел на часы и встал:
- Прошу прощения, мистер Грей. Объясните своим коллегам, что я вынужден
вас ненадолго покинуть. Из разведки возвращается майор Хатнянский.
- Мистер Румянцев, - учтиво улыбнулся Грей, - если позволите, мы будем
вас сопровождать. Мы, журналисты, любопытный народ, и нам весьма хотелось бы
поговорить с русским летчиком, только что прилетевшим из боя.
- Пожалуйста, - неохотно согласился Румянцев и надвинул на глаза
пилотку. Грей бросил своим коллегам несколько торопливых слов. Женщина
сказала "нес", захватив блокнот, быстро пошла к выходу вслед за старшим
политруком. Фред пожал плечами. На его невозмутимом кирпичного цвета лице
промелькнула усмешка. Он тяжело задышал, для чего-то взглянул в окно и с
явной неохотой последовал за своими коллегами. Алеша Стрельцов, внимательно
наблюдавший за ним, подтолкнул Воронова локтем:
- Сдрейфил, что ли, этот старикан в джемпере? Под бомбежку, наверное,